принцъ крови или вождь, то за нимъ обязаны послѣдовать всѣ его слуги. Такъ бывало и въ Галліи. Анри Мартенъ говоритъ, что похороны вождей представляли собой кровавыя гекатомбы; вся одежда ихъ, оружіе, лошади, любимые рабы слѣдовали за умершимъ господиномъ, къ нимъ присоединялись преданные воины, не нашедшіе себѣ смерти въ послѣднемъ бою[1]—и всѣ они предавались торжественному сожженію. Ни одинъ преданный воинъ не долженъ былъ переживать своего вождя. У ашантіевъ, послѣ смерти короля, его приближенные должны были покончить съ собою[2]. Наблюдатели встрѣчались съ подобными же обычаями на островахъ Гаваи[3].
Итакъ, мы видимъ, что у первобытныхъ народовъ самоубійство—явленіе очень частое, но имѣетъ свои характерныя особенности.
Въ самомъ дѣлѣ, всѣ вышеизложенные нами факты могутъ быть отнесены къ одной изъ трехъ нижеслѣдующихъ категорій:
1) Самоубійство людей престарѣлыхъ или больныхъ.
2) Самоубійство женъ послѣ смерти мужей.
3) Самоубійство рабовъ, слугъ и т. д. послѣ смерти хозяина или начальника.
Во всѣхъ этихъ случаяхъ человѣкъ лишаетъ себя жизни не потому, чтобы онъ самъ хотѣлъ этого, а въ силу того, что онъ долженъ былъ такъ сдѣлать. Если онъ уклоняется отъ исполненія этого долга, то его ожидаетъ безчестіе и чаще всего религіозная кара. Вполнѣ естественно, что, когда намъ говорятъ о старикахъ, которыя кончаютъ съ собою, то по первому впечатлѣнію можно думать, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ человѣкомъ, уставшимъ отъ жизни, отъ невыносимыхъ страданій, свойственныхъ этому возрасту. Но если бы, дѣйствительно, самоубійство въ данномъ случаѣ
