ціально-психологическаго порядка. Мы уже отмѣтили, что французскія революціи всегда сильнѣе отзывались на числѣ самоубійствъ въ Парижѣ, чѣмъ въ департаментахъ, хотя въ рядахъ провинціальной администраціи онѣ вызывали такое же замѣшательство, какъ и въ рядахъ столичной. Очевидно, дѣло только въ томъ, что событія этого рода всегда интересовали провинціаловъ меньше, чѣмъ парижанъ, которые были ихъ главными дѣятелями и стояли къ нимъ всего ближе. Равнымъ образомъ, въ то время какъ великія національныя войны, подобныя войнѣ 1870—71 гг., оказывали и во Франціи, и въ Германіи могучее дѣйствіе на ходъ самоубійствъ, войны, не затрогивавшія особенно глубоко народную массу, въ родѣ крымской или итальянской, не обнаруживали замѣтнаго вліянія на самоубійства. Въ 1854 году произошло даже значительное повышеніе числа самоубійствъ (3.700 случаевъ вмѣсто 3.415 въ 1853 г.). Тотъ же самый фактъ наблюдается въ Пруссіи въ теченіе войнъ 1864 и 1866 годовъ. Цифры остаются неподвижными въ 1864 и немного повышаются въ 1866-мъ. Причина въ томъ, что войны эти были всецѣло обязаны иниціативѣ профессіональныхъ политиковъ и не разбудили народныхъ страстей, подобно войнѣ 1870 года.
Съ этой же точки зрѣнія интересно отмѣтить, что въ Баваріи 1870 годъ не имѣлъ тѣхъ послѣдствій, какъ въ другихъ нѣмецкихъ странахъ, особенно въ сѣверной Германіи. Въ Баваріи въ 1870 году насчитывалось больше самоубійствъ, чѣмъ въ 1869 (452 вмѣсто 425). Только въ 1871 году наступаетъ небольшое уменьшеніе; оно слегка усиливается въ 1872 году, когда имѣли мѣсто не болѣе 412 случаевъ, что впрочемъ составляетъ пониженіе всего на 9% по сравненію съ 1869 годомъ и на 4% по сравненію съ 1870-мъ. И, однако, Баварія принимала въ военныхъ событіяхъ такое же матерьяльное участіе, какъ и Пруссія; подобно Пруссіи она мобилизовала всю свою армію, и потому нѣтъ никакого основанія предполагать, что разстройство административнаго механизма было тамъ менѣе значительно. Вся раз-
