бранные вмѣстѣ, въ силу своего накопленія взаимно усиливаютъ другъ друга. Но легко понять, что почти невозможно сравнить число читателей различныхъ европейскихъ газетъ, а въ особенности опредѣлить, насколько мѣстный характеръ носятъ даваемыя ими свѣдѣнія. Хотя мы не можемъ подкрѣпить нашего утвержденія никакими документальными доказательствами, намъ трудно согласиться съ тѣмъ, чтобы въ этихъ двухъ отношеніяхъ Франція и Англія уступали Даніи, Саксоніи и даже нѣкоторымъ странамъ, входящимъ въ составъ Германіи, а между тѣмъ число самоубійствъ тамъ значительно меньше. Точно также, не выходя изъ предѣловъ Франціи, нѣтъ никакого основанія предполагать, что къ югу отъ Луары меньше читаютъ газетъ, чѣмъ къ сѣверу отъ нея, хотя хорошо извѣстно, какой существуетъ контрастъ между сѣверомъ и югомъ Франціи въ процентномъ отношеніи самоубійствъ. Не желая приписывать незаслуженнаго значенія аргументу, который мы не можемъ обосновать точно установленными фактами, мы все же полагаемъ, что онъ достаточно правдоподобенъ для того, чтобы заслуживать нѣкотораго вниманія.
Въ заключеніе можно сказать, что если фактъ самоубійства можетъ передаваться отъ одного индивида къ другому, то, тѣмъ не менѣе, не было еще замѣчено, чтобы сила подражанія оказала вліяніе на соціальный процентъ самоубійствъ. Она легко можетъ рождать болѣе или менѣе многочисленные случаи индивидуальнаго характера, но не въ состояніи служить объясненіемъ неравной степени наклонности къ самоубійству у различныхъ странъ и внутри каждаго общества у частныхъ соціальныхъ группъ. Дѣйствіе этой силы всегда очень ограничено и, кромѣ того, носитъ перемежающійся характеръ. Если подражаніе и достигаетъ извѣстной степени интенсивности, то только на очень короткій промежутокъ времени.
