рѣчіи съ множестомъ фактовъ, гдѣ мы можемъ наблюдать, что руководитель явно выдвигается самою толпою, вмѣсто того, чтобы быть ея движущей силой,—даже помимо этого, случаи, гдѣ доминируещее вліяніе вожака носитъ реальный характеръ, не имѣютъ ничего общаго съ тѣмъ, что называется взаимнымъ подражаніемъ, ибо здѣсь подражаніе проявляется односторонне, и потому мы оставимъ его пока въ сторонѣ. Прежде всего, надо старательно избѣгать тѣхъ смѣшеній, которыя уже въ достаточной мѣрѣ затемнили занимающій насъ вопросъ.
Если бы кто-нибудь высказалъ мнѣніе, что въ каждомъ собраніи людей всегда имѣются индивидуумы, раздѣляющіе общее мнѣніе не по свободному убѣжденію, а подчиняясь авторитету, то это было бы неоспоримой истиной. Мы даже думаемъ, что въ такихъ случаяхъ всякое индивидуальное сознаніе въ большей или меньшей степени испытываетъ подобнаго рода принужденія. Но если оно имѣетъ своимъ источникомъ силу sui generis, которой облечены общія дѣйствія и вѣрованія, когда они прочно установились, то оно относится ко второй катеторіи отмѣченныхъ нами фактовъ. Разсмотримъ эту категорію, и прежде всего спросимъ себя, въ какомъ смыслѣ ее можно назвать подражаніемъ.
Категорія эта отличается отъ предыдущей тѣмъ, что она не предполагаетъ воспроизведенія какого-либо образца. Когда слѣдуютъ извѣстной модѣ или соблюдаютъ извѣстный обычай, то поступаютъ въ этомъ случаѣ такъ, какъ поступали и поступаютъ ежедневно другіе люди. Но уже изъ самаго опредѣленія слѣдуетъ, что это повтореніе не можетъ быть вызвано тѣмъ, что называется инстинктомъ подражанія; съ одной стороны, оно является какъ бы симпатіей, которая заставляетъ насъ не оскорблять чувства окружающихъ насъ людей, дабы не испортить хорошихъ отношеній съ ними; съ другой стороны, оно порождается тѣмъ уваженіемъ, которое намъ внушаетъ образъ мыслей и дѣйствій коллектива, и прямымъ или косвеннымъ давленіемъ, которое оказываетъ на насъ коллективъ, дабы
