Въ общемъ, тотъ процессъ, посредствомъ котораго мы подражаемъ окружающимъ намъ людямъ, служитъ намъ и для воспроизведенія звуковъ природы, формъ вещей, движенія тѣлъ. Такъ какъ ничего соціальнаго нѣтъ во второмъ случаѣ, то его также нѣтъ и въ первомъ. Источникъ подражанія заложенъ въ извѣстныхъ свойствахъ представляющей дѣятельности нашего сознанія,—въ свойствахъ, которыя вовсе не являются результатомъ коллективнаго вліянія. Если бы было доказано, что подражаніе можетъ служить опредѣляющей причиной того или иного процента самоубійствъ, то тѣмъ самымъ пришлось бы признать, что число самоубійствъ—всецѣло или только отчасти, но во всякомъ случаѣ непосредственно—зависитъ отъ индивидуальныхъ причинъ.
Однако, прежде чѣмъ разсматривать факты, надо условиться относительно самого смысла словъ. Соціологи настолько привыкли употреблять термины, не опредѣляя ихъ значенія, т. е. не очерчивая методически предѣловъ той группы объектовъ, которую они въ томъ или другомъ случаѣ имѣютъ въ виду, что, безъ ихъ вѣдома, выраженіе, передававшее первоначально одно понятіе, или, по крайней мѣрѣ, стремившееся къ этому, сливается зачастую съ другими смежными опредѣленіями. При такихъ условіяхъ любая идея получаетъ настолько неопредѣленный смыслъ, что теряется возможность даже спорить о ней. При отсутствіи точно опредѣленныхъ очертаній, каждое понятіе можетъ, смотря по надобности, преобразовываться почти произвольно, и никакая критика не въ состояніи заранѣе предвидѣть, съ какимъ именно изъ тѣхъ видоизмѣненій, которыя оно способно принять, ей придется имѣть дѣло. Какъ разъ въ такомъ положеніи и находится вопросъ о, такъ называемомъ, инстинктѣ подражанія.
Слово это служитъ одновременно для обозначенія слѣдующихъ 3 группъ фактовъ:
