природѣ самоубійства. Надо въ особенности опредѣлить, по отношенію къ какой долѣ общаго числа самоубійствъ они оказываются вѣрными. Если бы для относительно высокой доли общей цифры самоубійствъ было доказано существованіе самоубійствъ у предковъ то съ полнымъ основаніемъ можно было бы утверждать, что между этими двумя фактами существуетъ причинная связь, что самоубійство имѣетъ свойство передаваться по наслѣдству. Поскольку такого доказательства въ нашемъ распоряженіи не имѣется, всегда будетъ основаніе спросить себя, не вызываются-ли приводимые факты случайными комбинаціями различныхъ причинъ. Наблюденія и сравненія, которыя одни могли бы рѣшить этотъ вопросъ, никогда не производились въ достаточно широкомъ размѣрѣ; обыкновенно довольствуются тѣмъ, что передаютъ нѣкоторое количество интересныхъ анекдотовъ. Тѣ немногія свѣдѣнія по этому вопросу, которыя мы имѣемъ, недостаточно убѣдительны и даже отчасти противорѣчивы. На 39 умалишенныхъ съ болѣе или менѣе ясно выраженной наклонностью къ самоубійству, которыхъ имѣлъ возможность наблюдать докторъ Luys въ своей лечебницѣ, и по отношенію къ которымъ ему удалось собрать достаточно полныя свѣдѣнія, онъ нашелъ только одинъ случай, гдѣ эта наклонность уже встрѣчалась раньше въ семьѣ больного[1]. На 265 умалишенныхъ Brierre de Boismont нашелъ только 11 случаевъ, т. е. 4% больныхъ, родители которыхъ покончили съ собой[2]. Пропорція, которую даетъ Cazauvieilh, гораздо значительнѣе; у 13 индивидовъ изъ 60 онъ нашелъ прецеденты въ прошломъ поколѣніи, что составляетъ 28%[3]. Согласно Баварской статистикѣ, единственной, которая отмѣтила вліяніе наслѣдственности, на протяженіи 1857—66 г. насчитывается до 13% самоубійствъ наслѣд-
