роста. Если что-нибудь вытекаетъ изъ этихъ цифровыхъ данныхъ, то только то, что съ точки зрѣнія самоубійствъ, какъ и съ точки зрѣнія высоты роста, Францію можно раздѣлить на двѣ части: сѣверную, гдѣ самоубійства случаются часто и ростъ высокій, и центральную, гдѣ ростъ ниже и гдѣ меньше лишаютъ себя жизни, но безъ всякаго точнаго параллелизма между этими явленіями. Выражаясь иначе, двѣ областныя массы населенія, замѣченныя нами на этнографической картѣ, встрѣчаются и на картѣ самоубійствъ; но совпаденіе это только приблизительно и совершенно не носитъ общаго характера. Въ деталяхъ измѣненій этихъ двухъ сравниваемыхъ явленій совпаденія не наблюдается.
Сведенное къ своимъ настоящимъ размѣрамъ, разсматриваемое совпаденіе уже не является рѣшительнымъ доказательствомъ въ пользу этническихъ элементовъ; оно представляетъ только любопытный фактъ, котораго еще не достаточно для того, чтобы установить общій законъ. Оно можетъ зависѣть отъ случайнаго сочетанія вполнѣ независимыхъ другъ отъ друга факторовъ. Во всякомъ случаѣ, для того, чтобы это совпаденіе можно было приписывать дѣйствію расы, эта гипотеза должна быть подкрѣплена и доказана еще и другими фактами. Мы видимъ, между тѣмъ, нѣчто совершенно обратное; нижеслѣдующіе факты только опровергаютъ эту гипотезу.
1) Болѣе, чѣмъ странно, что такой коллективный и безспорный въ своей реальности типъ, какъ нѣмецкій, имѣющій такое сильное предрасположеніе къ самоубійству, перестаетъ проявлять его тотчасъ же по измѣненіи соціальныхъ условій; или, что, на половину проблематическій кельтскій или древнебельгійскій типъ, отъ котораго остались лишь одни блѣдные слѣды, имѣетъ и по настоящее время сильное вліяніе на величину этой наклонности. Слишкомъ велика разница между крайней общностью расовыхъ признаковъ, оставившихъ послѣ себя память въ нѣдрахъ данной расы, и сложной специфичностью изучаемой нами наклонности.
