шалеваго кушака, и по берату,[1] который былъ воткнутъ въ великолѣпную чалму, мы могли замѣтить что онъ удостоился новой милости отъ своего повелителя, съ чѣмъ и поспѣшили его поздравить. Музаффаръ-Эддинъ за удачную его поѣздку въ С.-Петербургъ произвелъ его въ датхи.[2] Не имѣя никакого дѣла въ Шаарѣ, я принялъ съ удовольствіемъ его предложеніе, и въ этотъ же день, когда жаръ началъ спадать, мы снова пустились въ дальнѣйшее странствованіе.
V.
Одаривъ многихъ подарками и распростившись въ Урта-Курганѣ (четыре версты отъ Шаара) съ гостепріимными Шахрисябцами, мы направились къ городу Чиракчи, отстоящему отъ Шаара на четырнадцать верстъ. Дорога все время пролегаетъ по берегу рѣки Кашка-Дарья, по ровной мѣстности, не отличающейся живописностью. Предъ городомъ мы были встрѣчены старшимъ сыномъ Китабскаго владѣтеля, съ многочисленною толпою всадниковъ. Произошелъ по прежнимъ примѣрамъ размѣнъ подарковъ.
Городъ Чиракчи стоитъ на возвышенности, на берегу Кашка-Дарьи. Хотя не очень большой, онъ занимаетъ хорошее стратегическое положеніе и представляетъ изъ себя довольно твердый оплотъ противъ всякихъ нападеній.
На слѣдующій день, въ сильнѣйшій жаръ, проѣхавъ двѣнадцать верстъ, мы остановились для отдыха въ Чимъ-Курганѣ, мѣстѣ весьма непривлекательномъ,[3] оправдывающемъ свое названіе (чимъ-курганъ значитъ холмъ покрытый дерномъ, впрочемъ дерна не было видно ни малѣйшихъ слѣдовъ). Даже узбекскія юрты не были въ состояніи достаточно скрыть насъ отъ удушающей жары. Отъѣхавъ три таша, мы достигли Чима, когда-то сильной крѣпости, теперь же незначительнаго кишлака. Въ два часа ночи опять были въ дорогѣ и, сдѣлавъ еще нѣсколько ташей, прибыли въ городъ Карши.
