попеченія обо мнѣ и моихъ спутникахъ Бухарцы взяли на себя, что и исполнили съ большимъ успѣхомъ, обставивъ насъ самымъ изысканнымъ восточнымъ комфортомъ, какой только можно себѣ вообразить въ странѣ мало образованной. На этомъ ночлегѣ посланникъ предоставилъ намъ свою палатку, въ которой буквально все свободное пространство было заставлено блюдами съ разными кушаньями.
Хотя переѣздъ отъ Кызылъ-Кутана до кишлака Акъ-Бугая всего въ четыре таша, онъ у насъ однако занялъ очень много времени по причинѣ крутыхъ и длинныхъ подъемовъ на горы и такихъ же спусковъ. Дорога, весьма живописная, шла то большими пропастями и оврагами, то чрезъ узкія ущелья; поминутно приходилось переѣзжать быстрые горные ручейки, а самое худшее было переправляться чрезъ большія пространства густо усѣянныя острыми каменьями. Всѣ эти препятствія было довольно трудно преодолѣть арбамъ, для которыхъ проложенная тропинка была слишкомъ узка; а потому, принужденныя ѣхать по склонамъ горъ, онѣ подвергалась на каждомъ шагу опасности опрокинуться. Съ большимъ трудомъ и только съ помощью многихъ рукъ (насильно принуждались къ этому всѣ встрѣчавшіеся туземцы) могли онѣ быть благополучно вытаскиваемы на горы и спускаемы внизъ. Придавая важное значеніе локлажѣ, которою онѣ были нагружены, Абдулъ-Кадыръ очень добросовѣстно заботился объ ихъ безопасности. Частыя депутаціи отъ разныхъ кишлаковъ выѣзжали къ Абдулъ-Кадыру на встрѣчу съ поздравленіями, причемъ встрѣчавшіе поспѣшно слѣзали съ лошадей, подобострастно подбѣгали къ посланнику и цѣловали его руки; эти задержки отнимали у насъ очень много времени.
На полдорогѣ до Акъ-Бугая, у кишлака Гюль-Хаме, мы были встрѣчены младшимъ сыномъ Катабскаго бека (Абдулъ-Гафаръ-олака)[1], Абдуррахманъ-бекомъ-курчи[2], который послѣ дружественнаго руколожатія объявилъ мнѣ: «какъ онъ доволенъ и счастливъ даннымъ ему порученіемъ встрѣ-
