шадей ходить и двигать рычаги (водилы), какъ безпощадные зубья цилиндра начнутъ протаскивать, черезъ одно отверстіе ящика, подносимыя къ нимъ растенія, и выбрасывать ихъ истерзанными въ противоположное. Вотъ и все. Стоитъ ли объ этомъ толковать долго? Такъ думаете вы. Но для меня молотильная машина имѣетъ не одно значеніе. Мы видѣли выше, что она не только работникъ, но и регуляторъ работъ, самый бдительный надсмотрщикъ. Пока она работаетъ, никто изъ ея помощниковъ не можетъ не работать. Но всего этого мало. Посмотрите на этихъ бѣдныхъ лошадей! Съ какимъ усиліемъ, съ какою ревностію тащутъ онѣ за собою тяжелыя водилы! Какъ задней, по ея мнѣнію, лошади хочется догнать переднюю! Сколько пути придется несчастной четвернѣ пройдти въ одинъ день! И завтра то же, и послѣзавтра опять, и опять то же! Бѣдныя животныя! Онѣ безъ отдыха идутъ впередъ и впередъ, все съ одинаковымъ напряженіемъ, и увы! все потому же завѣтному кругу, изъ котораго имъ не дано выступить ни на шагъ. И какъ безкорыстно-добросовѣстны эти усилія! Вотъ оно истинное искусство для искусства! Трудолюбивые двигатели, онѣ и не замѣчаютъ скрытую подъ ихъ же ногами связь съ молотилкой, единственно отъ которой имъ такъ и трудно совершать свой путь. Для посторонняго поверхностнаго наблюдателя эти двигатели заняты самымъ безплоднымъ и даже смѣшнымъ дѣломъ вѣчно кружиться на одномъ мѣстѣ. Такая дѣятельность напоминаетъ ему работу Данаидъ, и онъ съ насмѣшливою улыбкой уходитъ изъ небольшой пристройки, служащей театромъ безполезныхъ круженій. „Точь-въ-точь философская дѣятельность духа въ обширномъ значеніи, думаетъ поверхностный наблюдатель. Неужели они не видятъ, что ходятъ на привязи, съ которой не могутъ сорваться? Вонъ, вонъ отсюда! Здѣсь душно, темно, сыро: туда, въ большой, свѣтлый сарай: тамъ, по крайней мѣрѣ, кипитъ плодотворная дѣятельность.“ Дѣйствительно, въ большомъ сараѣ исторіи уже нельзя сомнѣваться въ результатахъ. Сокрушительные зубья цилиндра, съ быстротою молніи прохватываютъ все что бы имъ ни попалось къ роковому выходу. И очищенное зерно, и переработанная солома вылетаютъ изъ-подъ нихъ могучимъ золотистымъ каскадомъ. Нѣтъ такого пророслаго и, повидимому, никуда негоднаго снопа, изъ кото-
