нихъ порадовался. Но радость эта была однако не продолжительна. Мужиковъ оказалось мало по количеству подводъ, да и тѣмъ пришлось сбиваться въ кучу для осторожнаго подъему ульевъ, такъ что при лошадяхъ, въ числѣ которыхъ нашлись матки и жеребцы, осталось мало людей. Пока хлопотали затыкать летки у ульевъ, стало темно. Нетерпѣливыя лошади не хотѣли смирно стоять, двигались и ломали молодыя деревья. Поднялся шумъ, ржаніе; мужики старались около ульевъ, и я напрасно пытался возстановить какой-нибудь порядокъ. Повалить возъ съ ульями значитъ побить пчелъ, потому что онѣ потонуть въ оторвавшихся сотахъ. Кое-какъ ульи разложили по подводамъ, но на бѣду изъ лѣсу приходилось подыматься по косогору. Въ темнотѣ, только что задній извощикъ станетъ помогать переднему поддерживать возъ, лошадь его, порываясь за тронувшимся возомъ, хватитъ въ свою очередь на пригорокъ, заберетъ въ сторону, и возъ съ ульями грохнется со всего маху о земь. Ось или оглобли пополамъ, надо ихъ перемѣнять; подняли, перемѣнили, два воза прошли, и опять та же исторія и та же мука. Вдругь слышу грохотъ воза и вопли прикащика „ноги, ноги!“ Тяжелый возъ, который онъ было бросился поддержать, дѣйствительно, повалясь, прихватилъ ему ноги. Надо было ожидать перелома костей, но къ счастію этого не случилось.
Пріятно видѣть исправныхъ крестьянскихъ лошадей, но на эту исправность есть свои причины, о которыхъ не мѣшаетъ поразмыслить. Что такое наука, какъ не рядъ наблюденій надъ извѣстными явленіями, и что такое искусство, какъ не произвольное соединеніе извѣстныхъ условій для опредѣленной цѣли? Ни съ точки зрѣнія науки, ни съ точки зрѣнія искусства, хозяйство нашего крестьянина не выдерживаетъ даже самой снисходительной критики. Тутъ нѣтъ ни опыта ни умозрѣнія, а царствуетъ безразчетная рутина. Такъ напримѣръ, хлѣбъ, зерно добытое въ потѣ лица, единственная надежда и подспорье крестьянина-земледѣльца, ему рѣшительно ни по чемъ. Къ вороху подошла корова, лошадь, свинья, — пусть роетъ, мнетъ и соритъ. Это свой живот. Можетъ-быть семья послѣ новаго году будетъ безъ хлѣба, этого крестьянинъ не соображаетъ. Тогда онъ займетъ, а къ новинѣ отдастъ вдвое за то, что безъ пользы пропало подъ нога-
