«холодна до крайности», но почти въ это самое время Кутузовъ писалъ Чичагову: «Благодарю васъ… за все, что произошло со времени сближенія вашего съ нами и, наконецъ благодарю васъ за Вильну. Лестно всякому имѣть такого сотрудника и такого товарища, какого я имѣю въ васъ». Въ Вильнѣ населеніе, безъ различія вѣроисповѣданій и національностей, устроило Кутузову торжественную встрѣчу. Поэты его воспѣвали. Въ театрѣ былъ данъ спектакль, на которомъ представлена опера: «Добрый Панъ», и сверхъ того выставлена прозрачная картина, съ изображеніемъ побѣдоноснаго фельдмаршала и съ надписью: «Избавителю Отечества».
Кутузовъ предполагалъ остановить въ Вильнѣ и ея окрестностяхъ главныя силы всѣхъ армій и предоставить дальнѣйшее преслѣдованіе непріятеля лишь авангардамъ Чичагова и Витгенштейна, о чемъ донесъ Государю еще 25, изъ Радошкевичей. Онъ основывалъ это предположеніе на томъ, что наши арміи понесли большія потери: въ главной арміи оставалось не болѣе 12.000 чел., у Чичагова—17.000—18.000 и у Витгенштейна—около 34.000—36.000 чел.—всего около 90.000 чел.—а главное на томъ, что цѣль войны, по его мнѣнію, заключалась въ изгнаніи непріятеля изъ Россіи. Но императоръ Александръ видѣлъ цѣль войны въ полномъ ниспроверженіи власти Наполеона и въ освобожденіи отъ его ига всей Европы, а потому принялъ мѣры къ укомплектованію арміи, разрѣшилъ Кутузову оставить въ Вильнѣ лишь наиболѣе разстроенныя части войскъ и приказалъ ему безостановочно преслѣдовать непріятеля и внѣ предѣловъ Россіи. Французы, очистивъ Вильну, бѣжали за Нѣманъ черезъ Ковну, гдѣ былъ оставленъ аріергардъ Нея, который 2 декабря былъ обращенъ въ бѣгство нашими казаками; перешли обратно черезъ нашу границу у Ковны до 1.000 чел. вооруженныхъ французовъ при 9 орудіяхъ и около 20.000 безоружныхъ. Фланговые непріятельскіе корпуса также отступили, причемъ пруссаки даже вовсе отдѣлились отъ Наполеона. Въ серединѣ декабря ни одного вооруженнаго врага не осталось въ Россіи. Главная армія была расположена Кутузовымъ на квартирахъ между Вилькомиромъ и Воложиномъ; армія Чичагова 21 вступила въ предѣлы Пруссіи и подошла къ Сталупянамъ; Витгенштейнъ былъ также направленъ въ Пруссію на Гумбиненъ.
11 декабря Государь прибылъ въ Вильну, былъ встрѣченъ Кутузовымъ у подъѣзда замка съ строевымъ рапортомъ, обнялъ его, бесѣдовалъ съ нимъ долго наединѣ въ своемъ кабинетѣ и пожаловалъ ему орденъ Св. Георгія 1-й степени.
Въ первый періодъ Отечественной войны, до назначенія главнокомандующимъ Кутузова, наши 1-я и 2-я арміи съ трудомъ избѣжали той западни, въ которую каждая изъ нихъ могла попасть при исполненіи плана Фуля и дополнявшей ее инструкціи Барклая-де-Толли. Послѣ назначенія Кутузова операціи окончились не скоро, но въ веденіи ихъ уже не было той искусственности и запутанности, которыя характеризуютъ первый, фулевскій, періодъ этой войны и которыя не годятся ни для какихъ войскъ, а въ особенности для русскихъ. Этой только перемѣны, при возможномъ напряженіи силъ Россіи, оказалось достаточнымъ для того, чтобы совершенно сломить Наполеона. Кутузовъ удовлетворялъ всѣмъ условіямъ, необходимымъ для главнокомандующаго, а что всего важнѣе, онъ былъ природный русскій человѣкъ, что, въ эту войну, имѣло первостепенную важность. Ему довѣряла вся Россія; за нимъ готовы были идти, куда угодно, русскіе воины. Онъ оправдалъ это довѣріе.
Продолжая дѣйствовать, въ общемъ, въ духѣ той же идеи, которая была положена въ основаніе плана дѣйствій Барклая, Кутузовъ своевременно сдѣлалъ уступку общественному мнѣнію и далъ нецѣлесообразное, съ чисто военной точки зрѣнія, бородинское сраженіе, которое является цѣлесообразнымъ съ точки зрѣнія связи войны съ политикою. Послѣ занятія Москвы Наполеономъ основною идеею всѣхъ дѣйствій Кутузова сдѣлалось давленіе на операціонную линію противника, вполнѣ законное въ этомъ случаѣ, такъ какъ эта линія достигла крайняго предѣла своей длины, а перевѣсъ въ силахъ перешелъ на нашу сторону. Идея эта послѣдовательно получила весьма широкое примѣненіе, вполнѣ согласно съ требованіями обстановки, въ трехъ формахъ: въ формѣ окруженія французской арміи въ Москвѣ партизанскими и народными отрядами, въ формѣ параллельнаго преслѣдованія и въ
«холодна до крайности», но почти в это самое время Кутузов писал Чичагову: «Благодарю вас… за всё, что произошло со времени сближения вашего с нами и, наконец благодарю вас за Вильну. Лестно всякому иметь такого сотрудника и такого товарища, какого я имею в вас». В Вильне население, без различия вероисповеданий и национальностей, устроило Кутузову торжественную встречу. Поэты его воспевали. В театре был дан спектакль, на котором представлена опера: «Добрый Пан», и сверх того выставлена прозрачная картина, с изображением победоносного фельдмаршала и с надписью: «Избавителю Отечества».
Кутузов предполагал остановить в Вильне и её окрестностях главные силы всех армий и предоставить дальнейшее преследование неприятеля лишь авангардам Чичагова и Витгенштейна, о чём донёс Государю ещё 25, из Радошкевичей. Он основывал это предположение на том, что наши армии понесли большие потери: в главной армии оставалось не более 12.000 чел., у Чичагова — 17.000—18.000 и у Витгенштейна — около 34.000—36.000 чел. — всего около 90.000 чел. — а главное на том, что цель войны, по его мнению, заключалась в изгнании неприятеля из России. Но император Александр видел цель войны в полном ниспровержении власти Наполеона и в освобождении от его ига всей Европы, а потому принял меры к укомплектованию армии, разрешил Кутузову оставить в Вильне лишь наиболее расстроенные части войск и приказал ему безостановочно преследовать неприятеля и вне пределов России. Французы, очистив Вильну, бежали за Неман через Ковну, где был оставлен арьергард Нея, который 2 декабря был обращён в бегство нашими казаками; перешли обратно через нашу границу у Ковны до 1.000 чел. вооружённых французов при 9 орудиях и около 20.000 безоружных. Фланговые неприятельские корпуса также отступили, причём пруссаки даже вовсе отделились от Наполеона. В середине декабря ни одного вооружённого врага не осталось в России. Главная армия была расположена Кутузовым на квартирах между Вилькомиром и Воложином; армия Чичагова 21 вступила в пределы Пруссии и подошла к Сталупянам; Витгенштейн был также направлен в Пруссию на Гумбинен.
11 декабря Государь прибыл в Вильну, был встречен Кутузовым у подъезда замка с строевым рапортом, обнял его, беседовал с ним долго наедине в своём кабинете и пожаловал ему орден Св. Георгия 1-й степени.
В первый период Отечественной войны, до назначения главнокомандующим Кутузова, наши 1-я и 2-я армии с трудом избежали той западни, в которую каждая из них могла попасть при исполнении плана Фуля и дополнявшей её инструкции Барклая-де-Толли. После назначения Кутузова операции окончились нескоро, но в ведении их уже не было той искусственности и запутанности, которые характеризуют первый, фулевский, период этой войны и которые не годятся ни для каких войск, а в особенности для русских. Этой только перемены, при возможном напряжении сил России, оказалось достаточным для того, чтобы совершенно сломить Наполеона. Кутузов удовлетворял всем условиям, необходимым для главнокомандующего, а что всего важнее, он был природный русский человек, что, в эту войну, имело первостепенную важность. Ему доверяла вся Россия; за ним готовы были идти, куда угодно, русские воины. Он оправдал это доверие.
Продолжая действовать, в общем, в духе той же идеи, которая была положена в основание плана действий Барклая, Кутузов своевременно сделал уступку общественному мнению и дал нецелесообразное, с чисто военной точки зрения, бородинское сражение, которое является целесообразным с точки зрения связи войны с политикою. После занятия Москвы Наполеоном основною идеею всех действий Кутузова сделалось давление на операционную линию противника, вполне законное в этом случае, так как эта линия достигла крайнего предела своей длины, а перевес в силах перешёл на нашу сторону. Идея эта последовательно получила весьма широкое применение, вполне согласно с требованиями обстановки, в трёх формах: в форме окружения французской армии в Москве партизанскими и народными отрядами, в форме параллельного преследования и в
