штейна и Платова, изъ которыхъ узналъ, что армія Чичагова прибыла на Березину, что Домбровскій отброшенъ на лѣвый берегъ рѣки и что Витгенштейнъ потѣснилъ Виктора и 18 ночевалъ въ Баранахъ, тогда какъ Платовъ занялъ Крупки, имѣя позади себя Ермолова и Милорадовича. Въ этотъ же день Кутузовъ доносилъ Государю: «Изъ рапорта ген. Витгенштейна усмотрѣлъ я, что сходно предписаніямъ моимъ, выполняется общій планъ Вашего Императорскаго Величества… Таковое критическое положеніе непріятеля, окруженнаго повсюду, предвѣщаетъ нѣкоторыя послѣдствія»… Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ писалъ Витгенштейну, сообщая ему о положеніи частей своей арміи: «изъ сего усмотрѣть можете, сколь пагубно есть положеніе Наполеона… и что одна и главнѣйшая цѣль нашихъ дѣйствій есть истребленіе врага до послѣдней черты возможности, и потому не могъ я еще рѣшиться отдѣлить васъ отъ того театра войны, гдѣ рѣшительные удары непріятелю нанесены быть должны»… Кутузовъ вѣрилъ въ это время, что существованію французской арміи на берегахъ Березины будетъ положенъ конецъ; на послѣднемъ переходѣ къ Березинѣ, узнавъ о переправѣ Наполеона, онъ сначала усомнился въ истинѣ этого извѣстія, а затѣмъ потребовалъ объясненій отъ Чичагова, что онъ дѣлалъ во время этой переправы; затѣмъ въ донесеніи Государю онъ призналъ Чичагова виновникомъ неполноты осуществленія плана. Однако и самъ Кутузовъ находился весьма далеко отъ рѣшительнаго пункта и не могъ принять на себя руководство столь важною операціею, что было крайне необходимо. Вслѣдствіе его отсутствія отмѣченныя имъ ошибки Чичагова и совершенно не соотвѣтствовавшія обстановкѣ дѣйствія Витгенштейна дали возможность Наполеону ускользнуть изъ западни. Трудно въ виду этого цѣликомъ отвергать обвиненіе Кутузова въ бездѣйствіи во время Березинской переправы, но должно принять во вниманіе: трудность исполненія какого бы то ни было плана дѣйствій не тѣмъ лицомъ, которое его составляло, а тѣмъ болѣе столь сложнаго плана, какъ принятый въ данномъ случаѣ; трудность руководства дѣйствіями нѣсколькихъ армій, между которыми нѣтъ возможности установить и поддерживать достаточно дѣйствительную связь, въ особенности, если главнокомандующій не пользуется «полною мочью»; сущность плана самаго Кутузова, который стремился къ уничтоженію французской арміи путемъ осторожнымъ, безъ блестящихъ атакъ и рискованныхъ предпріятій («все это развалится и безъ меня», говорилъ онъ своимъ совѣтникамъ, которые убѣждали его дѣйствовать рѣшительно); необходимость беречь армію, которая замѣтно таяла вслѣдствіе чрезвычайно трудныхъ условій осенняго и зимняго похода: въ три недѣли изъ 100.000 выбыло 50.000 чел., въ томъ числѣ въ бояхъ только 10.000 чел.,—и наконецъ физическую слабость фельдмаршала, перенесшаго столько трудовъ, лишеній и нравственныхъ страданій, неоднократно тяжело раненнаго, много разъ извѣдавшаго печальныя послѣдствія людской зависти, несправедливости, интригъ и теперь уже недалекаго отъ могилы....
Дальнѣйшее отступленіе арміи Наполеона потеряло характеръ правильнаго движенія и обратилось въ бѣгство. Съ нашей стороны производилось преслѣдованіе, цѣль котораго заключалась въ томъ, чтобы отрѣзать остатки главной французской арміи отъ боковыхъ ея корпусовъ. Преслѣдованіе остатковъ арміи Наполеона было поручено легкимъ отрядамъ, за которыми двинута Дунайская армія; войска Витгенштейна направлены правѣе ея, на Вилейку, а главная армія Кутузова—лѣвѣе, на Ольшаны. Морозы въ 27—30° довершили разстройство французской арміи; вся дорога была усѣяна трупами людей, погибшихъ отъ холода и голода. Самъ Наполеонъ, передавъ начальство Мюрату, 23 ноября отправился изъ Сморгони въ Парвжъ, принявъ возможныя мѣры къ облегченію отступленія остатковъ арміи, которые, по достиженіи Вильны, не превышали 4.300 чел. Кутузовъ желая теперь непосредственно управлять войсками, приближавшимися къ Вильнѣ, 21 ноября прибылъ въ Радошкевичи, къ авангарду Милорадовича, а 29 въ Вильну, которая была очищена французами 28 и занята въ этотъ же день казаками Платова и пятью нашими передовыми отрядами. 29 же прибыли въ Вильну главныя силы Чичагова, который встрѣтилъ Кутузова въ замкѣ и представилъ ему почетный рапортъ и городскіе ключи. По показаніямъ очевидцевъ, встрѣча эта была
штейна и Платова, из которых узнал, что армия Чичагова прибыла на Березину, что Домбровский отброшен на левый берег реки и что Витгенштейн потеснил Виктора и 18 ночевал в Баранах, тогда как Платов занял Крупки, имея позади себя Ермолова и Милорадовича. В этот же день Кутузов доносил Государю: «Из рапорта ген. Витгенштейна усмотрел я, что сходно предписаниям моим, выполняется общий план Вашего Императорского Величества… Таковое критическое положение неприятеля, окружённого повсюду, предвещает некоторые последствия»… Вместе с тем он писал Витгенштейну, сообщая ему о положении частей своей армии: «из сего усмотреть можете, сколь пагубно есть положение Наполеона… и что одна и главнейшая цель наших действий есть истребление врага до последней черты возможности, и потому не мог я ещё решиться отделить вас от того театра войны, где решительные удары неприятелю нанесены быть должны»… Кутузов верил в это время, что существованию французской армии на берегах Березины будет положен конец; на последнем переходе к Березине, узнав о переправе Наполеона, он сначала усомнился в истине этого известия, а затем потребовал объяснений от Чичагова, что он делал во время этой переправы; затем в донесении Государю он признал Чичагова виновником неполноты осуществления плана. Однако и сам Кутузов находился весьма далеко от решительного пункта и не мог принять на себя руководство столь важною операциею, что было крайне необходимо. Вследствие его отсутствия отмеченные им ошибки Чичагова и совершенно не соответствовавшие обстановке действия Витгенштейна дали возможность Наполеону ускользнуть из западни. Трудно ввиду этого целиком отвергать обвинение Кутузова в бездействии во время Березинской переправы, но должно принять во внимание: трудность исполнения какого бы то ни было плана действий не тем лицом, которое его составляло, а тем более столь сложного плана, как принятый в данном случае; трудность руководства действиями нескольких армий, между которыми нет возможности установить и поддерживать достаточно действительную связь, в особенности, если главнокомандующий не пользуется «полною мочью»; сущность плана самого Кутузова, который стремился к уничтожению французской армии путём осторожным, без блестящих атак и рискованных предприятий («всё это развалится и без меня», говорил он своим советникам, которые убеждали его действовать решительно); необходимость беречь армию, которая заметно таяла вследствие чрезвычайно трудных условий осеннего и зимнего похода: в три недели из 100.000 выбыло 50.000 чел., в том числе в боях только 10.000 чел., — и наконец физическую слабость фельдмаршала, перенёсшего столько трудов, лишений и нравственных страданий, неоднократно тяжело раненного, много раз изведавшего печальные последствия людской зависти, несправедливости, интриг и теперь уже недалёкого от могилы…
Дальнейшее отступление армии Наполеона потеряло характер правильного движения и обратилось в бегство. С нашей стороны производилось преследование, цель которого заключалась в том, чтобы отрезать остатки главной французской армии от боковых её корпусов. Преследование остатков армии Наполеона было поручено лёгким отрядам, за которыми двинута Дунайская армия; войска Витгенштейна направлены правее её, на Вилейку, а главная армия Кутузова — левее, на Ольшаны. Морозы в 27—30° довершили расстройство французской армии; вся дорога была усеяна трупами людей, погибших от холода и голода. Сам Наполеон, передав начальство Мюрату, 23 ноября отправился из Сморгони в Парвж, приняв возможные меры к облегчению отступления остатков армии, которые, по достижении Вильны, не превышали 4.300 чел. Кутузов желая теперь непосредственно управлять войсками, приближавшимися к Вильне, 21 ноября прибыл в Радошкевичи, к авангарду Милорадовича, а 29 в Вильну, которая была очищена французами 28 и занята в этот же день казаками Платова и пятью нашими передовыми отрядами. 29 же прибыли в Вильну главные силы Чичагова, который встретил Кутузова в замке и представил ему почётный рапорт и городские ключи. По показаниям очевидцев, встреча эта была
