обмундированія и т. п. и занимался лично ихъ обученіемъ и боевою подготовкою. Каждый воинъ имѣлъ на шапкѣ крестъ изъ латуни, съ вензелемъ Государя и съ надписью «за Вѣру и Царя». Ратники должны были имѣть ружье, суму, ранецъ и, по особенному настоянію Кутузова, топоръ и лопатку. Согласно съ его же мнѣніемъ ополченіе дѣлилось на дружины и сотни, состоявшія изъ людей одного уѣзда или въ сосѣдствѣ живущихъ. Обученіе ихъ было самое простое: умѣть колоть и стрѣлять. Соотвѣтствіе особенностямъ народнаго характера и замѣчательная практичность характеризуютъ всѣ эти его мѣропріятія.
Дѣятельность Кутузова въ качествѣ главнаго начальника петербургскаго ополченія была чрезвычайно успѣшна. Государь вскорѣ обратилъ на нее вниманіе; 28 іюля Кутузовъ получилъ Высочайшій рескриптъ, въ которомъ было начертано: «Съ удовольствіемъ усмотрѣли Мы въ Санктпетербургскомъ дворянствѣ то же самое рвеніе и усердіе къ Намъ и Отечеству, какое видѣли въ Московскомъ дворянствѣ. По чему и поручаемъ вамъ—губернатору, предводителю и всему здѣшнему благородному сословію объявить благоволеніе Наше и признательность». Въ этотъ же день вдовствующая императрица Марія Ѳеодоровна препроводила въ распоряженіе Кутузова, при весьма милостивомъ рескриптѣ, 50.000 рублей и объявила, что такая же сумма будетъ ею вносима ежегодно до окончанія войны на организацію, обмундированіе, вооруженіе, снаряженіе и содержаніе соотвѣтственной части ополченія, хотя ея вотчины и были освобождены отъ участія въ этомъ дѣлѣ. Въ концѣ этого же мѣсяца митрополитъ новгородскій и с.-петербургскій Амвросій, какъ бы предвидя долженствующее выпасть на Кутузова высокое призваніе, благословилъ его образомъ Св. Александра Невскаго.
29 іюля Государь, въ изъявленіе «особеннаго благоволенія» своего къ службѣ и трудамъ Кутузова, «способствовавшаго къ окончанію съ Оттоманскою Портою войны, и къ заключенію полезнаго мира, предѣлы… Имперіи распространившаго», возвелъ его съ потомствомъ въ княжеское достоинство съ титуломъ свѣтлости а 2 августа повелѣлъ ему присутствовать въ Государственномъ Совѣтѣ. Въ занятіяхъ послѣдняго Кутузовъ принималъ участіе до самаго отъѣзда своего изъ столицы.
Въ это время Императоръ Александръ убѣдился уже въ неотложной необходимости назначенія новаго главнокомандующаго. Впослѣдствіи (24 ноября) онъ писалъ Барклаю-де-Толли: «Москва и Петербургъ въ одинъ голосъ славили… Кутузова, какъ единственнаго полководца, могшаго спасти Имперію,… толковали, что даже старшинство въ чинѣ надъ вами Тормасова, Багратіона и Чичагова, существенно вредившее успѣху военныхъ дѣйствій, могло быть устранено назначеніемъ Кутузова… Мнѣ оставалось только согласиться съ общественнымъ мнѣніемъ, по предварительномъ обсуждніи вопроса въ Комитетѣ, составленномъ изъ главныхъ сановниковъ имперіи» (графы Н. И. Салтыковъ, Аракчеевъ и Кочубей, генералы Вязмитиновъ и Балашевъ и князь Лопухинъ). Комитетъ этотъ, собравшись 5 августа, выслушалъ чтеніе рапортовъ главнокомандующихъ 1-ю и 2-ю арміями и частныхъ писемъ князя Багратіона и другихъ генераловъ, уяснилъ себѣ положеніе дѣлъ и призналъ, что «недѣятельность въ военныхъ операціяхъ происходила отъ того, что не было надъ всѣми дѣйствующими арміями положительной единогласной власти». Продолжая обсужденіе вопроса, комитетъ нашелъ «необходимо нужнымъ назначить надъ всѣми дѣйствующими арміями одного общаго главнокомандующаго»; когда же затѣмъ, при избраніи таковаго, было произнесено имя Кутузова, то всѣ члены комитета единогласно постановили ввѣрить ему начальство надъ всѣми арміями, предоставить ему одному власть, опредѣленную положеніемъ о большой дѣйствующей арміи и предписать начальникамъ губернскихъ ополченій доносить ему объ успѣхѣ вооруженій и т. д. 8 августа Государь призвалъ къ себѣ Кутузова, объявилъ ему о назначеніи его главнокомандующимъ всѣми русскими арміями и ополченіями и уполномочилъ его дѣйствовать по его собственному усмотрѣнію, запретивъ лишь вступать въ переговоры съ Наполеономъ и приказавъ при этомъ, при благополучномъ оборотѣ войны, занимая нашими войсками западныя губерніи, поступать кротко съ тѣми жителями, которые по отношенію къ Россіи забыли долгъ вѣрноподданныхъ.
обмундирования и т. п. и занимался лично их обучением и боевою подготовкою. Каждый воин имел на шапке крест из латуни, с вензелем Государя и с надписью «за Веру и Царя». Ратники должны были иметь ружьё, суму, ранец и, по особенному настоянию Кутузова, топор и лопатку. Согласно с его же мнением ополчение делилось на дружины и сотни, состоявшие из людей одного уезда или в соседстве живущих. Обучение их было самое простое: уметь колоть и стрелять. Соответствие особенностям народного характера и замечательная практичность характеризуют все эти его мероприятия.
Деятельность Кутузова в качестве главного начальника петербургского ополчения была чрезвычайно успешна. Государь вскоре обратил на неё внимание; 28 июля Кутузов получил Высочайший рескрипт, в котором было начертано: «С удовольствием усмотрели Мы в Санктпетербургском дворянстве то же самое рвение и усердие к Нам и Отечеству, какое видели в Московском дворянстве. Почему и поручаем вам — губернатору, предводителю и всему здешнему благородному сословию объявить благоволение Наше и признательность». В этот же день вдовствующая императрица Мария Феодоровна препроводила в распоряжение Кутузова, при весьма милостивом рескрипте, 50.000 рублей и объявила, что такая же сумма будет ею вносима ежегодно до окончания войны на организацию, обмундирование, вооружение, снаряжение и содержание соответственной части ополчения, хотя её вотчины и были освобождены от участия в этом деле. В конце этого же месяца митрополит новгородский и с.-петербургский Амвросий, как бы предвидя долженствующее выпасть на Кутузова высокое призвание, благословил его образом Св. Александра Невского.
29 июля Государь, в изъявление «особенного благоволения» своего к службе и трудам Кутузова, «способствовавшего к окончанию с Оттоманскою Портою войны, и к заключению полезного мира, пределы… Империи распространившего», возвёл его с потомством в княжеское достоинство с титулом светлости, а 2 августа повелел ему присутствовать в Государственном Совете. В занятиях последнего Кутузов принимал участие до самого отъезда своего из столицы.
В это время Император Александр убедился уже в неотложной необходимости назначения нового главнокомандующего. Впоследствии (24 ноября) он писал Барклаю-де-Толли: «Москва и Петербург в один голос славили… Кутузова, как единственного полководца, могшего спасти Империю,… толковали, что даже старшинство в чине над вами Тормасова, Багратиона и Чичагова, существенно вредившее успеху военных действий, могло быть устранено назначением Кутузова… Мне оставалось только согласиться с общественным мнением, по предварительном обсуждении вопроса в Комитете, составленном из главных сановников империи» (графы Н. И. Салтыков, Аракчеев и Кочубей, генералы Вязмитинов и Балашов и князь Лопухин). Комитет этот, собравшись 5 августа, выслушал чтение рапортов главнокомандующих 1-ю и 2-ю армиями и частных писем князя Багратиона и других генералов, уяснил себе положение дел и признал, что «недеятельность в военных операциях происходила от того, что не было над всеми действующими армиями положительной единогласной власти». Продолжая обсуждение вопроса, комитет нашёл «необходимо нужным назначить над всеми действующими армиями одного общего главнокомандующего»; когда же затем, при избрании такового, было произнесено имя Кутузова, то все члены комитета единогласно постановили вверить ему начальство над всеми армиями, предоставить ему одному власть, определённую положением о большой действующей армии и предписать начальникам губернских ополчений доносить ему об успехе вооружений и т. д. 8 августа Государь призвал к себе Кутузова, объявил ему о назначении его главнокомандующим всеми русскими армиями и ополчениями и уполномочил его действовать по его собственному усмотрению, запретив лишь вступать в переговоры с Наполеоном и приказав при этом, при благополучном обороте войны, занимая нашими войсками западные губернии, поступать кротко с теми жителями, которые по отношению к России забыли долг верноподданных.
