Тогда графъ Мусинъ-Пушкинъ двинулся 24 іюля къ мѣсту высадки непріятеля, атаковалъ турокъ, занимавшихъ окопы у дер. Шумы, взялъ ихъ и преслѣдовалъ бѣжавшаго непріятеля. Въ преслѣдованіи, послѣ этой незначительной стычки, Кутузовъ едва не погибъ: врываясь впереди войскъ, со знаменемъ въ рукахъ, въ укрѣпленное селеніе Шумы, онъ былъ чрезвычайно опасно раненъ: пуля ударила его въ лѣвый високъ и вылетѣла у праваго глаза или, какъ сказано въ формулярѣ, онъ былъ «раженъ пулею на вылетъ въ голову позади глазъ». Врачи обрекли его на смерть,—но, вопреки ихъ мнѣнію и къ общему удивленію, онъ началъ выздоравливать, лишившись, впрочемъ, глаза. Для леченія онъ отправился въ Петербургъ. Императрица призывала его къ себѣ нѣсколько разъ, бесѣдовала съ нимъ, пожаловала ему орденъ Св. Георгія 4-й степени и уже тогда говорила: «надо поберечь Кутузова». Онъ былъ отправленъ на счетъ Государыни для окончательнаго излеченія заграницу, онъ побывалъ въ Германіи, Англіи, Голландіи и Италіи—и поѣздкою этою онъ воспользовался не только для леченія, но и для пополненія своего образованія.
По пути въ Лейденъ, славившійся своимъ медицинскимъ факультетомъ, Кутузовъ посѣтилъ Берлинъ, гдѣ представился Фридриху Великому, который принялъ его весьма ласково. Въ Лейденѣ онъ прожилъ довольно долго. Если въ Россіи его выздоровленіе считалось чуть ли не чудомъ, то и за границею оно вызвало удивленіе и медиками было написано нѣсколько статей о столь опасной ранѣ и о ея «чудесномъ» заживленіи. По окончаніи леченія Кутузовъ отправился въ Россію черезъ Вѣну, гдѣ познакомился съ генералами Ласси и Лаудономъ и имѣлъ случай неоднократно съ ними бесѣдовать; бесѣды съ этими выдающимися представителями военнаго міра Австріи, конечно, представляли для него не малый интересъ.
Такимъ образомъ первая турецкая война хотя едва не свела Кутузова въ могилу, но за то сдѣлала его имя извѣстнымъ не только военному, но отчасти и ученому міру, и дала ему возможность видѣть Западную Европу и довершить свое самообразованіе. Эта же война послужила ему отличною боевою школою, въ которой онъ многому научился, особенно у такихъ учителей, какъ Румянцевъ и Бауръ. Эта же война, наконецъ, послужила ему и житейскою школой—научила его не особенно довѣрять людямъ, даже друзьямъ, и это было тѣмъ болѣе кстати, что уже въ это время своими высокими дарованіями онъ нажилъ нѣсколько недоброжелателей, которые ему завидовали и готовы были ему вредить.
По возвращеніи въ Петербургъ, въ 1776 году, Кутузовъ благодарилъ императрицу, которая, продолжая заботиться о его здоровьи, отправила его на югъ Россіи. Вскорѣ онъ былъ назначенъ въ распоряженіе Суворова, который съ нимъ сблизился и, вмѣстѣ съ нимъ, отправился въ Крымъ, дабы исполнить возложенное на него порученіе окончить политикою дѣло, начатое оружіемъ, т. е. не только довершить покореніе южныхъ областей отъ Крыма до Ногайскихъ земель и Кубани, но и умиротворить все покоренное. Для усмиренія бунтовъ въ Крыму были введены туда наши войска, при помощи которыхъ Суворовъ охранялъ берега Крыма отъ покушеній турецкихъ войскъ и флота до 1779 года. Кутузовъ, со своею ловкостью въ обращеніи и удивительнымъ тактомъ, былъ здѣсь дѣятельнымъ помощникомъ Суворова во всемъ, что было въ ихъ миссіи не спеціально военнаго, а кромѣ того содѣйствовалъ ему въ 1777 г.—въ разсѣяніи скопищъ преданнаго Турціи крымскаго хана Девлетъ-Гирея и въ утвержденіи ханомъ Шагинъ-Гирея; въ 1778 г.—въ переселеніи въ екатеринославскую губернію 20,000 грековъ и армянъ, и въ 1779 г.—въ возстановленіи спокойствія въ Крыму. По ходатайству Суворова, онъ былъ произведенъ, 28 іюня 1777 г., въ полковники, съ назначеніемъ въ Маріупольскій легкоконный полкъ.
Съ 1779 г. вліяніе Россіи въ Крыму усилилось, но въ 1782 г. тамъ снова начались волненія; покровительствуемый Россіею ханъ былъ низложенъ. Въ виду этого признано было необходимымъ занять снова Крымъ нашими войсками и возстановить тамъ законный порядокъ. Потемкинъ призвалъ на совѣтъ (изъ Астрахани) Суворова, дабы рѣшить вопросъ о выборѣ начальниковъ, на которыхъ можно было бы возложить это дѣло. Выборъ палъ на генералъ-маіора А. Б. де-Бальмена, а помощникомъ ему былъ
Тогда граф Мусин-Пушкин двинулся 24 июля к месту высадки неприятеля, атаковал турок, занимавших окопы у дер. Шумы, взял их и преследовал бежавшего неприятеля. В преследовании, после этой незначительной стычки, Кутузов едва не погиб: врываясь впереди войск, со знаменем в руках, в укреплённое селение Шумы, он был чрезвычайно опасно ранен: пуля ударила его в левый висок и вылетела у правого глаза или, как сказано в формуляре, он был «ражен пулею навылет в голову позади глаз». Врачи обрекли его на смерть, — но, вопреки их мнению и к общему удивлению, он начал выздоравливать, лишившись, впрочем, глаза. Для лечения он отправился в Петербург. Императрица призывала его к себе несколько раз, беседовала с ним, пожаловала ему орден Св. Георгия 4-й степени и уже тогда говорила: «надо поберечь Кутузова». Он был отправлен на счёт Государыни для окончательного излечения заграницу, он побывал в Германии, Англии, Голландии и Италии — и поездкою этою он воспользовался не только для лечения, но и для пополнения своего образования.
По пути в Лейден, славившийся своим медицинским факультетом, Кутузов посетил Берлин, где представился Фридриху Великому, который принял его весьма ласково. В Лейдене он прожил довольно долго. Если в России его выздоровление считалось чуть ли не чудом, то и за границею оно вызвало удивление и медиками было написано несколько статей о столь опасной ране и о её «чудесном» заживлении. По окончании лечения Кутузов отправился в Россию через Вену, где познакомился с генералами Ласси и Лаудоном и имел случай неоднократно с ними беседовать; беседы с этими выдающимися представителями военного мира Австрии, конечно, представляли для него немалый интерес.
Таким образом первая турецкая война хотя едва не свела Кутузова в могилу, но зато сделала его имя известным не только военному, но отчасти и ученому миру, и дала ему возможность видеть Западную Европу и довершить своё самообразование. Эта же война послужила ему отличною боевою школою, в которой он многому научился, особенно у таких учителей, как Румянцев и Баур. Эта же война, наконец, послужила ему и житейскою школой — научила его не особенно доверять людям, даже друзьям, и это было тем более кстати, что уже в это время своими высокими дарованиями он нажил несколько недоброжелателей, которые ему завидовали и готовы были ему вредить.
По возвращении в Петербург, в 1776 году, Кутузов благодарил императрицу, которая, продолжая заботиться о его здоровье, отправила его на юг России. Вскоре он был назначен в распоряжение Суворова, который с ним сблизился и, вместе с ним, отправился в Крым, дабы исполнить возложенное на него поручение окончить политикою дело, начатое оружием, т. е. не только довершить покорение южных областей от Крыма до Ногайских земель и Кубани, но и умиротворить всё покорённое. Для усмирения бунтов в Крыму были введены туда наши войска, при помощи которых Суворов охранял берега Крыма от покушений турецких войск и флота до 1779 года. Кутузов, со своею ловкостью в обращении и удивительным тактом, был здесь деятельным помощником Суворова во всём, что было в их миссии не специально военного, а кроме того содействовал ему в 1777 г. — в рассеянии скопищ преданного Турции крымского хана Девлет-Гирея и в утверждении ханом Шагин-Гирея; в 1778 г. — в переселении в екатеринославскую губернию 20,000 греков и армян, и в 1779 г. — в восстановлении спокойствия в Крыму. По ходатайству Суворова, он был произведён, 28 июня 1777 г., в полковники, с назначением в Мариупольский легкоконный полк.
С 1779 г. влияние России в Крыму усилилось, но в 1782 г. там снова начались волнения; покровительствуемый Россиею хан был низложен. Ввиду этого признано было необходимым занять снова Крым нашими войсками и восстановить там законный порядок. Потёмкин призвал на совет (из Астрахани) Суворова, дабы решить вопрос о выборе начальников, на которых можно было бы возложить это дело. Выбор пал на генерал-майора А. Б. де-Бальмена, а помощником ему был
