ченія уже существовавшихъ рудниковъ и открытія новыхъ Блюгеръ считалъ необходимымъ употребить много работниковъ и значительную сумму денегъ, о чемъ и представилъ донесеніе царю. Сенаторы воспротивились предпріятію Блюгера, такъ какъ желали, чтобы всѣ издержки были покрыты въ первый же годъ, что, конечно, было невозможно. Кн. Г. привезъ изъ Сибири золотого песку, мѣстонахожденіе котораго открылъ только царю; изъ фунта этого песка Блюгеръ, въ присутствіи царя, получилъ 28 лотовъ чистаго золота. Брауншвейгскій резидентъ при петербургскомъ дворѣ Веберъ такъ описываетъ свое посѣщеніе Г. въ его петербургскомъ домѣ: «Кн. Гагаринъ, въ бытность мою въ Россіи, давалъ посредственный (т.-е. неособенно парадный) обѣдъ, на которомъ подано было болѣе 50 рыбныхъ блюдъ, различнѣйшимъ образомъ и на постномъ маслѣ изготовленныхъ. Этотъ вельможа ѣлъ на серебрѣ, жилъ великолѣпно и держалъ себя по-княжески, особенно когда былъ губернаторомъ Сибири. Онъ провелъ меня въ свой кабинетъ и показалъ икону, которая вся была унизана драгоцѣннѣйшими брилліантами, и тамошніе ювелиры увѣряли меня, что эта святыня стоила князю 130.000 рублей». Со словъ Блюгера, тотъ же Веберъ записалъ интересныя подробности о встрѣчѣ Г. китайскаго посольства на границѣ Сибири и объ обѣдѣ, данномъ въ честь этого посольства. По свидѣтельству Блюгера, Г., котораго, «можно сказать, боготворятъ въ Сибири за его щедрость и доброту», въ продоженіе трехлѣтняго своего губернаторства раздалъ всѣмъ плѣннымъ слишкомъ 15.000 рублей.
Возвратившись изъ Петербурга въ Сибирь, Г., согласно волѣ царя, отправилъ въ 1714 г. въ Охотскъ изъ плѣнныхъ шведовъ достаточное количество матросовъ и корабельныхъ плотниковъ и они построилы тамъ морскія суда; среди плѣнниковъ оказался искусный штурманъ Генрихъ Бушъ, родомъ голландецъ, и съ этого времени установилось водяное сообщеніе изъ Охотска въ Камчатку. Въ томъ же 1714 году Цетръ I отправилъ въ Тобольскъ подполковника Бухольца, вспомнивъ про донесеніе Г. о находимомъ въ Малой Бухаріи, въ калмыцкомъ владѣніи при городкѣ Эркети, въ рѣкѣ Дарьѣ, песочномъ золотѣ. По инструкціи царя Бухольцъ долженъ былъ взять у Г. 1500 воинскихъ людей и нѣсколько шведовъ (инженеровъ и свѣдущихъ въ минералахъ), построить у Ямышева озера крѣпость, овладѣть городомъ Эркети и разузнать, въ какихъименно мѣстахъ р. Дарьи находится золото.
Въ 1715 г. Г. былъ вызванъ въ Петербургъ и долженъ былъ «отвѣчать» на обвиненія передъ слѣдственной комиссіей кн. Вас. Влад. Долгорукаго. Однимъ изъ важныхъ, повидимому, пунктовъ обвиненія противъ него было то обстоятельство, что окладъ 1711 г. показанъ имъ слишкомъ низко: «то явная губернаторская неправда и похищеніе казны». Въ дѣйствительности же Г. былъ виновенъ въ «необъявленіи прибора», т. е. въ томъ, что онъ скрывалъ поступленія, превышавшія табель; что касается опредѣленія самаго оклада по даннымъ 1705—1707 гг., сдѣланнаго по распоряженію сената, то не губернаторъ былъ виноватъ, что окладъ оказался слишкомъ низокъ. Несомнѣнно, что поступленія Сибирской губ. значительно превышали окладъ, но въ то же время увеличивался и окладной расходъ губерніи. Г. крайне неаккуратно высылалъ въ Петербургъ окладные сборы. Особенно велики становятся недоплаты Сибирской губ. въ 1715 г., когда онъ ѣздилъ въ Петербургъ, что Г. объясняетъ передачей управленія, во время его отсутствія, оберъ-комиссару Бибикову. «И той ради моей отлучки — читаемъ мы въ одномъ изъ его донесеній —учинилось великое неисправленіе, а въ сборахъ помѣшательство». Вѣроятно это «великое неисправленіе» было одной изъ причинъ того, что дали ходъ старымъ и новымъ доносамъ оберъ-фискала Нестерова. Изъ комиссіи кн. Якова Долгорукова, ведшей дѣло, по словамъ Нестерова, «съ закрытіемъ, какъ ему, Гагарину, въ томъ надобно», слѣдствіе передано въ 1717 г. въ комиссію Дмитріева-Мамонова, Лихарева, Пашкова и Бахметева. Не смотря на то, что Г. уплатилъ тогда въ казну крупную сумму (215229 руб.), ва Сибирской губерніей, по справкамъ
