Но Г. не нашелъ мира въ Рязани. Епархія была далеко не въ блестящемъ положеніи. Каѳедральный соборъ стоялъ съ упавшей кровлей и разбитыми окнами, птицы «крылись въ церкви, аки въ лѣсу» и вили гнѣзда въ иконостасѣ, заглушая крикомъ церковное пѣніе; архіерейскій домъ также требовалъ ремонта. Г. выпросилъ денегъ на ремонтъ и уже 24 сентября 1727 г. совершилъ «при обновленіи освященіе собора». Особенное вниманіе Г. обратилъ на славяно-греко-латинскую школу, упразднившуюся за неимѣніемъ учителей; уже черезъ два года число учениковъ въ школѣ достигло 339; для нихъ было выстроено пять «свѣтлицъ»; потребовалось учрежденіе особой «школьной конторы»; пользуясь пребываніемъ въ Солотчинскомъ монастырѣ опытнаго педагога Софронія Лихуда, Г. предполагалъ открыть школу и въ этомъ монастырѣ, но Синодъ отказалъ, «дабы монастырю и вотчинамъ напраснаго истощанія не происходило». Положеніе Г. въ это время вообще было тяжелое и непрочное. Въ Синодѣ забралъ силу архіепископъ Ростовскій Георгій Дашковъ, врагъ Ѳеофана Прокоповича, и съ Гавріиломъ, «согласникомъ» Ѳеофана, не церемонились ни его личные враги, ни враги Прокоповича. Преемникъ Г. въ Троицкомъ монастырѣ, извѣстный ревнитель старины, архимандритъ Варлаамъ съ братіей измучили Г. разными прицѣпками при сдачѣ монастырскаго имущества: Гавріила они обвиняли то въ завладѣніи двумя панагіями и 6 книгами, то въ увозѣ безъ указа въ Рязань іеромонаха; припомнили кстати, что въ прошедшихъ годахъ онъ «своею волею» разобралъ на Троицкомъ подворьѣ въ Москвѣ церковь Преп. Сергія, которая «до литовскаго разоренья за многіе годы была создана каменная изряднаго мастерства». Извѣстный обличитель Прокоповича архимандритъ Маркелъ Радышевскій предъявлялъ Г. болѣе серіозное обвиненіе: онъ усмотрѣлъ въ составленной Г. «службѣ благодарственной» по поводу мира со Швеціей» «великое поношеніе высокой чести» отца Императора — царевича Алексѣя Петровича, который въ этой «Службѣ» сравнивался съ «отцегонителемъ» Авессаломомъ. Съ Гавріиломъ не поладилъ и рязанскій воевода Нероновъ, который вмѣстѣ съ камериромъ Головнинымъ «доносилъ на епископа въ Св. Синодъ, въ Верховный Тайный Совѣтъ и въ Высокій Сенатъ въ вымышленныхъ и лжесоставныхъ терминахъ». Одновременно съ этимъ потекла цѣлая рѣка мелкой духовной ябеды. Съ легкой руки «вѣдомого и подозрительнаго вора» распопы Ивана Ѳедорова, уже въ 1727 г. подавшаго въ Синодъ на Г. «лжесоставныя и коварственныя доношенія», епископу не давали покоя «лжековарственные и клеветные вымыслы» недовольныхъ имъ членовъ его паствы, начиная Скопинскимъ протопопомъ и кончая «банитованнымъ студентомъ» Богушемъ. И въ чемъ только не обвиняли Гавріила! и въ «обидахъ», и въ «разореніяхъ», и въ «тягостяхъ», и въ пролитіи Св. Даровъ. Гавріилъ волновался: то изощрялся въ писаніи встрѣчныхъ доношеній на доносителей, то подвергалъ ихъ «лишенію входа церковнаго» и анаѳемѣ, то, припадая къ монаршимъ стопамъ, умолялъ «съ горькими слезами» избавить его отъ «напастей и бѣдъ и народнаго порока». Съ обвиненіями Г. переплетались обвиненія въ разныхъ злоупотребленіяхъ его эконома, приказныхъ управителей и домовыхъ людей, изъ которыхъ иныхъ и самъ Г. долженъ былъ карать за «излишнія со ставленниковъ взятки». Это духовное сутяжничество дошло до такихъ размѣровъ, что въ годъ смерти Г. число челобитчиковъ на него доходило до 34, въ Синодѣ было 55 дѣлъ, ими возбужденныхъ, а дѣла слѣдственной коммиссіи о Г. были привезены изъ Рязани въ Синодъ въ сундукѣ и 5 коробьяхъ и описывались съ конца октября до марта. Слѣдователемъ былъ назначенъ «неправедный и взятколюбивый» генералъ Грековъ, который съ состоявшими при немъ «хищниками» въ 5 мѣсяцевъ «домъ Пресвятой Богоматери, не боясь отъ Нея отмщенія, варварски, яко сущіе непріятели, безчеловѣчно разграбили». Школы, о которыхъ такъ заботился Г., по роспускѣ школьниковъ на вакацію въ 1729 г. были заняты «розыскною о Преосвященномъ Гавріилѣ
канце- 
