съ украшенными брилліантами портретами Николая I (1845 г.) и Александра II (25 мая 1858 г. по случаю 25‑лѣтняго юбилея), чиномъ дѣйствит. тайнаго совѣтника (30 іюня 1846 г.) и арендой на 12 лѣтъ (1856 г.).
Первые годы управленія Гедеоновымъ Императорскими театрами были лучшимъ временемъ его дѣятельности. Добившись въ 1834 г. увеличенія суммъ, отпускаемыхъ на театры, онъ главное вниманіе обратилъ на сокращеніе расходовъ и поднятіе театральныхъ сборовъ. Хозяйственно-административная часть достигла лучшаго состоянія, хотя и не надолго. Улучшено было и положеніе актеровъ, дотолѣ совершенно безправныхъ, и ихъ семействъ; такъ, артисты 1‑го разряда за 20‑тилѣтнюю службу получили право на потомственное почетное гражданство, а вдовы и сироты актеровъ стали получать пенсіи. Театральное училище было преобразовано, драматическая труппа совершенно отдѣлена отъ оперной, вмѣсто упраздненной италіанской оперы сформирована нѣмецкая опера, отличавшаяся голосами и музыкальностью исполнителей и дѣлавшая хорошіе сборы. Русская опера до Г—ва почти не существовала, и онъ положилъ ей основаніе, рѣшивъ ставить на русскомъ языкѣ оперы иностранныхъ композиторовъ. Первымъ опытомъ была постановка оперы Мейербера «Робертъ-Дьяволъ». Въ сезонъ 1835 г. поставлены были оперы Мейербера, Россини, Обера, Герольда. Постановка въ 1836 г. «Жизни за Царя» положила начало и самобытной русской оперѣ, хотя и противъ воли Гедеонова. Въ 1844 г. была возстановлена италіанская опера послѣ того, какъ имѣли болыной успѣхъ гастроли Рубини, пѣвшаго съ русскими артистами. Въ этой оперѣ Г. далъ возможность петербуржцамъ услышать лучшія знаменитости того времени: Віардо, Бозіо, Тамберлика, Маріо. Много вниманія удѣлялось и балету. Вообще директорство Г—ва было блестящимъ періодомъ въ исторіи Петербургскихъ театровъ по роскоши постановки и составу исполнителей. Меньше вліянія оказывалъ Г. на театры въ Москвѣ, куда наѣзжалъ только изрѣдка въ качествѣ ревизора. Съ теченіемъ времени Г. охладѣлъ къ драмѣ и оперѣ и все вниманіе обратилъ сначала на балеть, потомъ на французскій театръ. Классическія пьесы стали даваться при самой плачевной обстановкѣ, зато балетъ достигъ высокой степени процвѣтанія. Нѣкоторые современники называютъ Г—ва глубокимъ знатокомъ театра, на самомъ же дѣлѣ онъ только чутко угадывалъ вкусы болынинства публики и умѣлъ ей угодить выборомъ пьесъ, но былъ далекъ отъ пониманія истиннаго искусства. И если при немъ были поставлены и «Ревизоръ» и оперы Глинки, то не онъ былъ виновникомъ ихъ постановки; напротивъ, онъ долго противился постановкѣ «Жизни за Царя». «Дѣло извѣстное, что искусство для Гедеонова не существуетъ», замѣчаетъ Глинка въ одномъ изъ своихъ писемъ. Воспитанный на французской литературѣ, Г., по свидѣтельству Куликова, плохо зналъ русскую литературу и ничего не читалъ кромѣ театральныхъ рецензій въ «Сѣверной Пчелѣ». Въ пятидесятыхъ годахъ Г. только номинально стоялъ во главѣ театральнаго вѣдомства, вся же власть перешла въ руки сначала управляющаго конторой Императорскихъ театровъ Кирѣева, потомъ завѣдывающаго репертуаромъ Ѳедорова. 25 мая 1858 г., когда исполнилось 25‑лѣтіе его управленія театрами, онъ былъ уволенъ отъ должности съ пожалованіемъ въ оберъ-гофмейстеры. По случаю его юбилея артисты издали его литографированный портретъ съ надписью: «Благодарное сословіе артистовъ составило между собою и для себя».
Гедеоновъ былъ типичнымъ представителемъ своего времени. По внѣшности онъ былъ настоящимъ бариномъ и царедворцемъ. Будучи въ сущности добрымъ человѣкомъ, онъ старался казаться строгимъ начальникомъ; привѣтливый и вѣжливый съ равными, всѣмъ подчиненнымъ, чиновникамъ и актерамъ, даже женщинамъ, говорилъ «ты»; человѣкъ своенравный и самолюбивый, онъ въ своихъ распоряженіяхъ былъ безапелляціоненъ, не терпѣлъ противорѣчій и не допускалъ мысли, что можетъ ошибиться. Онъ также не любилъ, чтобы у него чего-нибудь про-
