вѣры, но ни въ малѣйшей чертицѣ догматовъ, каноновъ и пѣcней“. Про всякую перемѣну въ текстѣ книгъ Аввакумъ говорилъ, что „малое бо сіе слово великую ересь содѣваетъ“. Наоборотъ, обязанность справщика видѣлъ онъ въ сохраненіи стараго, въ неприкосновенности — „не прелагаю предѣлъ вѣчныхъ, держусь до смерти, его же пріяхъ, лежи оно такъ во вѣки вѣковъ“. Такія понятія естественно дѣлали его врагомъ Никона, противъ котораго онъ открыто выступилъ въ 1654 году, когда указомъ патріарха измѣнены 12 поклоновъ, вмѣсто земныхъ, въ поясные, при произнесеніи на службахъ въ Великомъ посту молитвы св. Ефрема Сирина, съ троеперстнымъ (вмѣсто двуперстнаго, какъ было встарину) знаменіемъ креста. По изданіи этого указа, Аввакумъ и Даніилъ (бывшій справщикъ, протопопъ муромскій) сдѣлали выписки о сложеніи перстовъ и о поклонахъ, и подали царю. Государь же не обратилъ на ихъ протестъ вниманія. Тогда Аввакумъ и прочіе, согласные съ нимъ во взглядахъ на богослужебный обиходъ, начали называть патріарха еретикомъ и предтечею антихриста. Аввакума взяли со службы, во время всенощной въ Казанскомъ соборѣ, и посадили въ Андроньевомъ монастырѣ, въ палатку. Тамъ продержали его три дня безъ пищи и затѣмъ вывели на допросъ. Вмѣсто отвѣтовъ, протопопъ ругался „отъ писанія“. На слѣдующихъ допросахъ повторялось то же самое. За упорство Аввакума удерживали подъ стражею и „вывозили въ крестныхъ ходахъ, противъ крестовъ“, думая смирить стыдомъ. Это, однако, не помогло. Патріархъ рѣшилъ Аввакума разстричь (15 сентября 1655 г.), но государь упросилъ вмѣсто разстриженія — сослать въ Сибирь на жительство. Ссылка эта, какъ оказалось, имѣла послѣдствіемъ занесеніе въ Сибирь раскольническаго ученія. Архіепископъ тобольскій Симеонъ отнесся къ Аввакуму сочувственно и далъ ему мѣсто у себя, въ Тобольскѣ. Такимъ образомъ, Аввакумъ могъ бы жить спокойно и съ достаткомъ, если бы не поссорился съ дьякомъ архіепископа, Струною, пославшимъ на него доносъ въ Москву. По этому доносу было приказано: выслать Аввакума на р. Лену. Привезенный только въ Енисейскъ, протопопъ причисленъ, въ качествѣ духовника, къ Даурской экспедиціи, ввѣренной суровому воеводѣ, Аѳанасію Пашкову. Два такіе человѣка, какъ Аввакумъ и Пашковъ, естественно не могли жить въ мирѣ, безпрестанно враждуя и ссорясь. Въ результатѣ подобныхъ отношеній было ухудшеніе участи Аввакума. Въ „Житіи“ своемъ онъ описалъ всѣ бѣды, которыя терпѣлъ отъ Пашкова, нисколько не уклоняясь отъ гоненій. Семья воеводы, съ своей стороны, что могла, дѣлала въ пользу гонимаго, дѣтей и жены его. Протопопъ же при-этомъ впалъ въ экзальтацію и всѣ непріятности, наносимыя ему, приписывалъ дѣйствіямъ злаго духа, будто бы являвшагося страдальцу. Съ этимъ врагомъ Аввакумъ велъ даже тѣлесную борьбу, подучивъ якобы даръ чудотвореній. Разсказы о нихъ только усиливали расколъ, а самого Аввакума подстрекали къ самомнѣнію. Этимъ можно объяснить помѣщеніе во всѣхъ разсказахъ о пребываніи Аввакума въ Дауріи извѣстія объ изгнаніи злыхъ духовъ его молитвою. И вотъ, черезъ 6 лѣтъ, когда у протопопа созрѣла увѣренность въ чудотворной силѣ, его возвратили въ Енисейскъ, а изъ Енисейска — въ Москву. Это случилось въ ту пору, когда враги патріарха Никона искали всюду противъ него обвинителей, Аввакумъ же оказывался самымъ ярымъ и непреклоннымъ. Поэтому, по возвращеніи въ столицу, его и приняли противники реформъ Никоновыхъ, „яко ангела Божія“. При представленіи возвращеннаго изъ ссылки, государь обратилъ къ нему милостивое слово: „Здорово ли протопопъ живешь; еще привелъ Богъ свидѣться!“ и приказалъ дать ему помѣщеніе въ Кремлѣ, на подворьѣ Новодѣвичьяго монастыря. Въ первое время государь часто встрѣчался съ Аввакумомъ и говаривалъ: „Благослови меня и помолись о мнѣ!“ Въ ту пору было даже предположеніе сдѣлать его царскимъ духовникомъ. Но неукротимый нравъ Аввакума скоро опять сказался. Съ партіей противниковъ Никона Аввакумъ не сошелся. У Ртищева, отъявленнаго врага Никонова, въ первое время обласкавшаго Аввакума, онъ затѣялъ споръ съ Симеономъ Полоцкимъ. Оба они, люди горячіе, въ спорѣ ни до чего не договорились, но замѣтили рознь, мѣшавшую имъ придти къ соглашенію. Послѣ этого боярыня Ѳедосья Морозова сдѣлалась горячею сторонницею Аввакума, и онъ, оставивъ Кремль и Ртищева, пере-
