сатели склонны ее намъ изобразить; но она отлично знала своего сына; предвидѣла пагубное его царствованіе и намѣревалась предотвратить бѣду, заставивъ Цесаревича отречься отъ престола и уступить его Великому Князю Александру; устраненіе Павла Петровича отъ престола являлось въ ея глазахъ государственною необходимостью. Затрудненія, съ которыми сопряженъ былъ, безъ всякаго сомнѣнія, столь смѣлый правительственный шагъ, не могли остановить Государыню. „На этомъ свѣтѣ“, — писала Екатерина, — „препятствія созданы для того, чтобы достойные люди ихъ уничтожали и тѣмъ умножали свою репутацію; вотъ назначеніе препятствій“. Къ тому же, обстоятельства благопріятствовали новому перевороту, задуманному Екатериною. Въ то время не существовало закона, который въ точности устанавливалъ бы порядокъ престолонаслѣдія. Законъ Петра Великаго 1722 года сохранялъ еще полную силу, а по этому закону правительствующіе Государи россійскаго престола имѣли право назначить своимъ наслѣдникомъ кого имъ будетъ угодно, по собственному благоусмотрѣнію, не стѣсняясь стариннымъ правомъ первородства, а въ случаѣ, если назначенный уже наслѣдникомъ окажется неспособнымъ, отрѣшить его отъ престола. Дневникъ Храповицкаго можетъ служить доказательствомъ, что въ 1787 году (20-го августа) вопросъ о престолонаслѣдіи уже настолько созрѣлъ въ умѣ Императрицы, что она приступила къ историческому изученію его, читала „Правду воли монаршей“ и входила съ секретаремъ своимъ въ разсужденіе о томъ, что причиною несчастій Царевича Алексѣя Петровича было ложное мнѣніе, будто старшему сыну принадлежитъ престолъ.
Всего труднѣе было приготовить къ подобному перевороту Великаго Князя Александра Павловича и заручиться его согласіемъ, не возмущая его сыновнихъ чувствъ. Зная любовь и довѣріе, съ которыми Александръ относился къ Лагарпу, Екатерина рѣшилась воспользоваться содѣйствіемъ его въ столь щекотливомъ дѣлѣ. Дѣйствительно, не подлежитъ сомнѣнію, что Лагарпъ былъ единственный человѣкъ, который могъ взять на себя подобное порученіе и разрѣшить его съ полнымъ успѣхомъ, при томъ, конечно, условіи, если бы сочувствовалъ намѣреніямъ Императрицы. Черезъ три недѣли послѣ брака Великаго Князя Александра, 18-го октября 1793 года, Екатерина призвала къ себѣ Лагарпа, чтобы сообщить ему свое намѣреніе и съ его помощью приготовить внука къ мысли о будущемъ его возвышеніи. Но честный, неподкупный республиканецъ не былъ расположенъ разыграть роль, предназначенную ему, какъ онъ пишетъ, въ дѣлѣ избавленія Россіи отъ будущаго Тиверія; онъ былъ даже возмущенъ до глубины души предстоящею насильственною мѣрою. Разговоръ съ Екатериною, продолжавшійся два часа, обратился для Лагарпа, по собственному его признанію, въ величайшую нравственную пытку; всѣ усилія его были направлены къ тому, чтобы воспрепятствовать Императрицѣ открыть задуманный ею планъ и вмѣстѣ съ тѣмъ отклонить отъ нея всякое подозрѣніе въ томъ, что онъ проникъ ея тайну.
Лагарпъ не ограничился, однако, этимъ пассивнымъ сопротивленіемъ. Онъ употребилъ всѣ усилія, чтобы внушить своему воспитаннику любовь и уваженіе къ отцу и рѣшился даже предостеречь Павла, не смотря на то, что Цесаревичъ въ теченіе трехъ лѣтъ не говорилъ съ нимъ ни слова и упорно отворачивался при встрѣчахъ. Это намѣреніе честнаго республиканца удалось ему выполнить только въ 1795 году, въ Гатчинѣ. Во время происшедшей здѣсь бесѣды, Лагарнъ, между прочимъ, убѣждалъ Цесаревича имѣть къ сыновьямъ полное довѣріе, сдѣлаться другомъ ихъ и всегда обращаться къ нимъ прямо. Павелъ оцѣнилъ по достоинству безкорыстный поступокъ Лагарпа, подарилъ ему во время бала свои перчатки и до гроба сохранилъ объ этомъ разговорѣ доброе воспоминаніе. Когда Екатерина убѣдилась, что Лагарпъ не только не намѣренъ содѣйствовать, но даже склоненъ оказать противодѣйствіе намѣренію ея назначить Александра наслѣдникомъ взамѣнъ Павла, она рѣшилась уволить его отъ занятій съ внукомъ и отпустить за границу. Это была истинная причина его преждевременнаго удаленія изъ Россіи, а вовсе не свойственный ему либеральный образъ мыслей, на который обыкновенно указываютъ историки. Великій Князь Александръ и послѣ брака продолжалъ предначертанныя Императрицею занятія съ любимымъ наставникомъ.
