ла въ 1833 г.) Въ началѣ тридцатыхъ годовъ кругъ знакомства С. Т. Аксакова измѣнился. Писаревъ умеръ, Кокошкинъ и Шаховской отошли на второй планъ, Загоскинъ поддерживалъ чисто-личную дружбу. С. Т. Аксаковъ началъ подпадать подъ вліяніе, съ одной стороны, молодаго университетскаго кружка, который составляли Павловъ, Погодинъ, Надеждинъ и сынъ его Константинъ Сергѣевичъ, съ другой же — подъ благотворное вліяніе Гоголя, знакомство съ которымъ началось съ 1832 г. и продолжалось 20 лѣтъ, вплоть до самой кончины великаго писателя. Въ домѣ С. Т. Аксакова Гоголь обыкновенно читалъ въ первый разъ свои новыя произведенія; въ свою очередь С. Т. Аксаковъ Гоголю первому читалъ свои беллетристическія произведенія еще въ то время, когда ни онъ самъ, ни окружающіе его не подозрѣвали въ немъ будущаго знаменитаго писателя. Дружба съ Гоголемъ поддерживалась и личными сношеніями, и перепиской. Отрывки изъ воспоминаній С. Т. Аксакова о Гоголѣ напечатаны въ 4-мъ томѣ полнаго собранія сочиненій, подъ заглавіемъ: „Знакомство съ Гоголемъ“. Подъ тѣмъ же заглавіемъ въ „Русск. Архивѣ“ 1889 г., а затѣмъ отдѣльнымъ изданіемъ появились ненапечатанные еще черновые матеріалы для воспоминаній, выписки изъ писемъ, многія письма Гоголя къ С. Т. Аксакову цѣликомъ, и т. п. Въ 1834 г., въ альманахѣ „Денница“, изданномъ Максимовичемъ, извѣстнымъ ученымъ и другомъ Гоголя, С. Т. Аксаковъ помѣстилъ небольшой разсказъ „Буранъ“, который свидѣтельствовалъ о рѣшительномъ поворотѣ въ его творчествѣ: С. Т. Аксаковъ обратился къ живой дѣйствительности, окончательно освободившись отъ ложно-классическихъ вкусовъ. Идя неуклонно по новому пути реалистическаго творчества, онъ уже въ 1840 г. начиналъ писать „Семейную Хронику“, которая, впрочемъ, въ окончательномъ видѣ появилась только въ 1846 г. Отрывки же изъ нея были безъ имени автора напечатаны въ „Московскомъ Сборникѣ“ 1846 г. Затѣмъ, въ 1847 г. появились „Записки объ уженьи рыбы“, въ 1852 — „Записки ружейнаго охотника Оренбургской губ.“, въ 1855 — „Разсказы и воспоминанія охотника“. Всѣ эти охотничьи „Записки“ С. Т. Аксакова имѣли огромный успѣхъ. Имя автора стало извѣстнымъ всей читающей Россіи. Его изложеніе было признано образцовымъ, описанія природы — поэтическими, характеристики звѣрей, птицъ и рыбъ — мастерскими изображеніями. „Въ вашихъ птицахъ больше жизни, чѣмъ въ моихъ людяхъ“, говорилъ С. Т. Аксакову Гоголь. И. С. Тургеневъ, въ рецензіи по поводу „Записокъ ружейнаго охотника“ („Современникъ“ 1853 г., т. 37, стр. 33 — 44), призналъ описательный талантъ С. Т. Аксакова первокласснымъ. Ободренный такимъ успѣхомъ, уже на склонѣ лѣтъ, С. Т. Аксаковъ явился передъ публикой съ цѣлымъ рядомъ новыхъ произведеній. Онъ принялся за воспоминанія литературнаго и, главнымъ образомъ, семейнаго характера. Въ 1856 г. появилась „Семейная Хроника“, имѣвшая успѣхъ необычайный. Критика разошлась въ пониманіи внутренняго смысла этого лучшаго произведенія С. Т. Аксакова. Такъ, славянофилы (Хомяковъ) находили, что онъ „первый изъ нашихъ литераторовъ взглянулъ на на-шу жизнь съ положительной, а не съ отрицательной точки зрѣнія“; критики-публицисты (Добролюбовъ), наоборотъ, находили въ „С. Хр.“ факты отрицательнаго свойства. Въ 1858 г. появилось продолженіе „Семейной Хроники" — „Дѣтскіе годы Багрова - внука“, имѣвшіе успѣхъ меньшій. „Литературныя и театральныя воспоминанія“ обратили на себя малое вниманіе, хотя заключаютъ много цѣннаго матеріала и для историка литературы, и для историка театра. Для характеристики послѣднихъ лѣтъ жизни С. Т. Аксакова важны свѣдѣнія въ „Литературныхъ воспоминаніяхъ" И. И. Панаева и воспоминанія М. Н. Лонгинова („Русскій Вѣстникъ“ 1859 г., № 8, а также статья въ „Энциклопед. Слов.“, изд. русск. писат. и учеными, т. II). Лонгиновъ разсказываетъ, что здоровье С. Т. Аксакова пошатнулось лѣтъ за 12 до кончины. Болѣзнь глазъ принудила его надолго запереться въ темной комнатѣ, и, непріученный къ сидячей жизни, онъ разстроилъ свой организмъ, лишившись притомъ одного глаза. Весною 1858 года болѣзнь С. Т. Аксакова приняла весьма опасный характеръ и стала причинять ему жестокія страданія, но онъ переносилъ ихъ съ твердостью и терпѣніемъ. Послѣднее лѣто провелъ онъ на дачѣ, близь Москвы и, не смотря на тяжкую болѣзнь, имѣлъ силу, въ рѣдкія минуты облегченія, диктовать свои новыя произведенія. Сюда относится „Собираніе
