познаніями, но въ нравственномъ отношеніи не произошло перемѣны: та же чистота души и тѣла, та же вѣра въ людей. Этому много способствовало и то, что онъ до послѣдняго года жизни жилъ при отцѣ и матери и никогда съ ними не разлучался“. Читалъ въ дѣтствѣ К. С. Аксаковъ очень много, и этимъ чтеніемъ являлись все произведенія тогдашней классической литературы, начиная съ Хераскова, Княжнина, Ломоносова. Воспитываясь до 15 лѣтъ дома (до девяти лѣтъ онъ прожилъ въ деревнѣ, а съ 1826 года поселился вмѣстѣ съ отцомъ въ Москвѣ и жилъ въ ней безвыѣздно въ теченіе почти всей своей жизни), онъ учился у Венелина латинскому языку, у Долгомостьева греческому, у Фролова географіи. Особенно любилъ К. С. Аксаковъ чтеніе русской исторіи и въ своихъ играхъ изображалъ изъ нея, вмѣстѣ съ братьями и сестрами, разные эпизоды въ лицахъ. Съ 12 лѣтъ въ немъ сказалось литературное дарованіе: въ свои драматико-историческія игры онъ то вставлялъ стихи своего сочиненія, то, увлекаясь чтеніемъ рыцарскихъ романовъ и учредивъ дружину изъ воиновъ, знакомыхъ мальчиковъ, читалъ имъ повѣсти своего сочиненія о приключеніяхъ „дружины молодыхъ людей, любившихъ древнее русское вооруженіе“. Мальчикъ-энтузіастъ, оставшійся такимъ на всю жизнь, исполненный горячей любви къ Россіи, русскому народу и Москвѣ, быстро росъ въ мірѣ литературы и искусства, удивляя всѣхъ своею даровитостью. Въ 1832 году, 15-ти лѣтъ, онъ поступилъ на словесный факультетъ Московскаго университета, который переживалъ тогда знаменательное время, находясь на рубежѣ совершенно новой эпохи, рѣзкой перемѣны въ профессурѣ и студенчествѣ. Цѣлый рядъ молодыхъ профессоровъ — Павловъ, Надеждинъ, Шевыревъ, Погодинъ — внесъ новый духъ въ университетское преподаваніе; съ другой стороны, среди студентовъ начали образовываться кружки, занимавшіеся выясненіемъ вопросовъ нравственныхъ, философскихъ, политико-историческихъ. Во время пребыванія К. С. Аксакова въ университетѣ (1832—1835 г.) образовались два кружка, въ составъ которыхъ входили: Станкевичъ, поэты: Сатинъ, Красовъ и Клюшниковъ, Кетчеръ, Бѣлинскій, самъ К. С. Аксаковъ и др. — словомъ, почти всѣ члены черезъ нѣкоторое время сплотившагося во-едино кружка, извѣстнаго въ исторіи новѣйшей литературы подъ именемъ „кружка Станкевича“. Въ средниѣ и концѣ 30-хъ годовъ къ этому кружку, прямо или косвенно, примыкали: Грановскій, Тургеневъ, Кольцовъ, Василій Боткинъ, Катковъ, и др. Въ 1833—1840 годахъ К. С. Аксаковъ находился подъ вліяніемъ Станкевича и Бѣлинскаго и предавался изученію нѣмецкой философіи вообще и Гегеля въ частности, о чемъ онъ подробно разсказываетъ въ своихъ „Университетскихъ воспоминаніяхъ“ („День“ 1862 г., №№ 39 — 40). Увлеченіе ученіемъ Гегеля сказалось даже въ его магистерской диссертаціи о Ломоносовѣ, появившейся въ 1846 году. Послѣ смерти Станкевича и до отъѣзда Бѣлинскаго въ Петербургъ (въ 1839 г.), К. С. Аксаковъ сблизился съ Хомяковымъ, Кирѣевскими, Самаринымъ. Съ Бѣлинскимъ же, измѣнившимъ правому гегеліанству и начавшимъ проповѣдывать противоположныя воззрѣнія, онъ обмѣнялся нѣсколькими письмами — и они навѣки прекратили сношенія (письма Бѣлинскаго к К. С. Аксакову напечатаны въ „Руси“ 1881 года). Вообще жизнь К. С. Аксакова не богата внѣшними событіями, и послѣ разрыва съ Бѣлинскимъ проходитъ довольно однообразно до самой смерти главы славянофильства въ 1860 г. Поэтому дальнѣйшая біографія, а пожалуй, и вся біографія его есть, главнымъ образомъ, исторія хода его литературнаго развитія, исторія его ученыхъ и литературныхъ работъ. Поселившись въ Москвѣ, К. С. Аксаковъ только въ 1838 году ѣздилъ за границу, откуда вернулся черезъ пять мѣсяцевъ. Литературную дѣятельность свою какъ выше замѣчено, онъ началъ стихами. Первымъ печатнымъ произведеніемъ были стихи, читанные на торжественномъ университетскомъ актѣ въ 1835 г. только что кончившимъ курсъ 18-ти-лѣтнимъ кандидатомъ. Вслѣдъ затѣмъ, онъ принималъ довольно дѣятельное участіе (иногда подъ псевдонимомъ К. Эврипидина) въ тѣхъ журналахъ, въ которыхъ сотрудничалъ Бѣлинскій — „Телескопѣ“, „Молвѣ“ и „Московскомъ Наблюдателѣ“. К. С. Аксаковъ помѣщалъ здѣсь небольшія рецензіи, а также стихи, по преимуществу изъ Шиллера и Гете. Позднѣе, не оставляя стихотворства, онъ сталъ помѣщать стихи въ „Московск. Сбор-
