ное, въ видѣ человѣка». В. князь Василій и въ другихъ случаяхъ не любилъ противорѣчій волѣ его. Теперь положилъ онъ показать, что виновны несогласные съ его желаніемъ. И вотъ теперь-то отмстятъ Максиму за то, что осмѣлился онъ судить и осуждать русское. Въ началѣ фев. 1525 года Максимъ брошенъ былъ въ кандалахъ въ темницу Симоновской обители. Прежде всего старались запутать его въ дѣло двухъ бояръ виновныхъ, открывъ, что они имѣли сношеніе съ Максимомъ. Максимъ не скрывалъ, что они бывали у него для бесѣдъ: не скрывалъ ни того, что говорили они, ни того, что онъ имъ говорилъ; жалуясь на нововведенія они говорили: «страна, которая измѣняетъ свои обычаи, долго не стоитъ». Максимъ отвѣчалъ на то: «страна, которая преступаетъ заповѣди Божіи, должна ждать себѣ казни отъ Бога; а обычаи земные и царскіе государи измѣняютъ по усмотрѣнію нужды въ томъ для государства». Не успѣвъ обвинить Максима по этому дѣлу, обратились къ дѣламъ церковнымъ. — То во дворцѣ князя, то въ покояхъ митрополита, осыпали Максима обвиненіями въ порчѣ книгъ, оскорбительной для вѣры[1]. Въ судной списокъ сочли достаточнымъ внесть
- ↑ Продол. Нестора (М. 1784): «тогожъ мѣсяца (въ которомъ прощенъ Воротынскій, а онъ прощенъ въ февр. 1525 г. Соб. грам. 1. № 154) бысть у в. князя соборъ». Списокъ съ суднаго дѣла, «митрополитъ (Даніилъ) велѣлъ (1531 г.) Досиѳею владыкѣ крутицкому спрашивати Максима, что было взысканіе и соборы на Максима и на Савву у вел. князя на дворѣ, въ палатѣ; тоже потомъ соборы многіе были у митрополита въ палатѣ его, лѣта 7033 (1525) на Максима о тѣхъ хулахъ, которые прибыли и взыскашася мѣсяца апрѣля и мѣсяца маія». Чтен. общ. ист. № 9. М. 1847. Обвинители Максима, по волѣ Даніила, чудовскій архип. Іона и Вассіанъ Топорко, монахъ волоколамскій, который въ слѣдъ за тѣмъ, апр. 2 д. 1525 г. посвященъ былъ въ коломенскаго епископа. Синод. ркп. 347, Карамз. 7. пр. 331. 383.
