вать грѣхи мои; потому не принялъ я и сана священства; о епископскомъ же грѣшно мнѣ и думать»[1]. Блаженный Арсеній болѣе всего боялся смутъ и раздоровъ княжескихъ и боярскихъ, отъ которыхъ положеніе тверскаго архипастыря дѣйствительно бывало невыносимо—тяжелымъ; участь Евѳимія, ставшая печальною всего болѣе отъ столкновенія не совсѣмъ опредѣленныхъ правъ князя и епископа по церковно-гражданскимъ дѣламъ, также оскорбляла блаж. Арсенія. По волѣ митрополита остался онъ въ Твери, чтобы ближе ознакомиться съ дѣлами будущей паствы своей. Но возвратясь въ Москву, онъ снова просилъ митрополита избавить его отъ назначаемой ему тяжкой доли. Святитель сказалъ, что за сопротивленіе собору архидіаконъ Арсеній подвергаетъ себя запрещенію и покорившійся Арсеній, въ день успенія Богоматери посвященъ былъ въ тверскаго епископа[2].
Пока живъ былъ князь Михаилъ Александровичь: онъ дарилъ блаж. Арсенія душевнымъ миромъ. Своимъ умомъ, своею твердою волею, своими расположеніями душевными онъ поддерживалъ миръ между подчиненными князьями, заставилъ даже Москву уважать его, а подданные его пользовались при немъ щастіемъ правды и мира; послѣдніе годы свои онъ особенно посвящалъ на строеніе и украшеніе храмовъ Божіихъ. — Но онъ уже былъ старъ и близился къ другой жизни. Для блаж. Арсенія служило утѣшеніемъ послѣднее время жизни его. Вотъ современ-
