она уже не стоитъ засохшей, а полна плодами, и на одномъ сучькѣ сидитъ райская птичька и поетъ райскія пѣсни, подъ яблоней, уже почти мертвый лежитъ прежній знакомый игумена; но увидя его онъ приподнялъ голову и чуть чуть могъ сказать: «Радъ я, что увидалъ тебя, на душѣ мнѣ теперь гораздо легче, поскорѣй торопись, исповѣдуй меня и если я достоинъ,—причасти, тогда я помру спокойно. Игуменъ тотчасъ все сдѣлалъ, что просилъ его бывшій разбойникъ. Тотъ тотчасъ же и умеръ.
Птичька которая сидѣла на сучькѣ, запѣла еще лучше и улетѣла, тогда игуменъ съ монахами вырылъ могилу, похоронилъ въ нее умершаго и всѣ отправились въ монастырь.
она уже не стоит засохшей, а полна плодами, и на одном сучке сидит райская птичка и поёт райские песни. Под яблоней уже почти мёртвый лежит прежний знакомый игумена, но, увидя его, он приподнял голову и чуть-чуть мог сказать:
— Рад я, что увидал тебя, на душе мне теперь гораздо легче. Поскорей торопись, исповедуй меня, и, если я достоин, причасти, тогда я помру спокойно.
Игумен тотчас всё сделал, что просил его бывший разбойник. Тот тотчас же и умер.
Птичка, которая сидела на сучке, запела ещё лучше и улетела. Тогда игумен с монахами вырыл могилу, похоронил в ней умершего и все отправились в монастырь.
