и успѣхомъ занимались земледѣліемъ, напримѣръ, близъ Казалинска и форта Перовскаго, или между Джулекомъ и Туркестаномъ. Переселенцы не могли сладить съ орошеніемъ: оросительныя воды то изсякали, то разливались, уничтожая все на своемъ пути»… «Поселеніе крестьянъ на этихъ земляхъ, — говоритъ онъ далѣе, — совершенно не удалось, хотя они были осмотрѣны и облюблены ходоками. Они не могли приспособиться къ уже готовымъ ирригаціямъ: то Сыръ-Дарьи имъ не хватало, то она затопляла ихъ посѣвы, то объявляли они, что земля выпахана, т.-е. истощена… Короче, дѣло кончилось тѣмъ, что они, наконецъ, пораспродали свой скотъ и занялись мелкою торговлей; только нѣкоторымъ посчастливилось въ извозѣ, тогда какъ другіе ушли на рыбныя ловли, открывшіяся въ устьяхъ Арала»[1].
Конечно, не слѣдуетъ обобщать столь плачевныхъ результатовъ русской колонизаціи въ Туркестанѣ, но, во всякомъ случаѣ, успѣхи ея незначительны. Тѣмъ не менѣе, мы вполнѣ признаемъ и возможность, и необходимость такой колонизаціи, но организована она должна быть съ большимъ знаніемъ дѣла и полнѣйшею осторожностью. Полезное указаніе для этого даетъ нашъ знаменитый знатокъ Туркестана, Н. А. Сѣверцовъ, по мнѣнію котораго для успѣшнаго поселенія выходцевъ изъ Россіи и удачнаго выбора мѣстъ для нихъ необходимы два условія: 1) «чтобы эти мѣста были свободны, и колонизація произошла бы безъ стѣсненія кореннаго мѣстнаго населенія, и 2) чтобы эти мѣста соотвѣтствовали русскимъ хозяйственнымъ привычкамъ, т.-е. были бы обезпечены лѣсами и дождемъ для земледѣлія; съ орошеніемъ и насажденіемъ лѣсовъ наши поселенцы плохо справляются, а болѣе умѣютъ запускать существующіе арыки, истреблять лѣсъ и просить, затѣмъ, объ отводѣ земли на новыхъ мѣстахъ»[2].
Большое значеніе въ смыслѣ болѣе прочнаго заселенія Туркестана имѣетъ годъ отъ года увеличивающееся обращеніе кочевниковъ, туркменовъ и киргизовъ, къ осѣдлой жизни и земледѣльческой культурѣ. Не нужно думать, чтобы это достигалось примѣненіемъ какихъ-либо принудительныхъ мѣръ, — наоборотъ, это совершенно естественный процессъ, который русскимъ властямъ остается только регулировать. Эти новые земледѣльцы или, какъ ихъ называютъ здѣсь, «игеньчи», не только охотно «садятся» на землю, но и примѣняютъ на ней пріемы высшей земледѣльческой культуры, т. е. орошеніе, травосѣяніе и т. п., предпринимая для этого нерѣдко грандіозныя ирригаціонныя сооруженія. Такъ, въ 1883 году, киргизы Джулекской волости, Перовскаго уѣзда, просили разрѣшить имъ возобновитъ древній, совершенно заброшенный оросительный каналъ Чіели и, подучивъ разрѣшеніе на это, такъ быстро повели дѣло, что уже черезъ два года изъ этого канала было орошено и засѣяно до 7,000 десятинъ земли, ранѣе того бывшей совершенно безплодной. Разумное руководство этимъ
