Что касается вопроса о его заселеніи, то не слѣдуетъ забывать, что при разрѣшеніи его приходится считаться, прежде всего, съ размѣрами площадей, достаточно орошенныхъ и годныхъ подъ культуру. При наличномъ порядкѣ вещей, всѣ такія земли на-перечетъ извѣстны и онѣ едва ли будутъ въ состояніи вмѣстить большее населеніе, которое и безъ того довольно густо размѣщено на нихъ. Поля же безъ искусственнаго орошенія или «ляльми» могутъ удовлетворить не осѣдлаго жителя, а только такого полукочевника, какъ киргизъ, такъ какъ урожай на нихъ и невеликъ, и мало обезпеченъ. Впрочемъ, на болѣе или менѣе значительныхъ высотахъ земледѣліе возможно и безъ искусственнаго орошенія, но поля въ этомъ случаѣ должны быть расположены на высотахъ не менѣе какъ въ 3—4,000 футовъ, а такихъ земель не можетъ быть особенно много.
Вотъ почему колонизація края русскими поселенцами должна быть ведена съ крайнею осторожностью, дабы не было никакихъ поводовъ къ неудовольствіямъ какъ со стороны поселенцевъ, такъ и со стороны мѣстнаго населенія. Въ этомъ случаѣ мы имѣемъ уже опытъ козачьей колонизаціи въ Туркестанѣ, который далъ чрезвычайно поучительные результаты. Козаки были поселены не по принужденію, а по охотѣ на бывшихъ киргизскихъ земляхъ въ Семирѣченской области, причемъ имъ были отведены въ надѣлъ лучшія земли въ количествѣ 100 десятинъ на хозяйство и, сверхъ этого, оказана и денежная помощь. Въ результатѣ же оказалось, что спустя 8 лѣтъ послѣ водворенія Козаковъ на новомъ мѣстѣ изъ 22,376 десятинъ, отобранныхъ въ надѣлъ имъ отъ киргизовъ, подъ пашней было всего лишь 1,526 десятинъ. Сверхъ этого, козаки совершенно истребили лѣса въ занятомъ ими районѣ, запустили ирригаціонныя сооруженія и т. п. «Экспропріація лучшихъ киргизскихъ пашень и кочевокъ (подъ выгонъ и покосы), систематическая эксплуатація киргизъ, замѣнившая для станичниковъ правильное трудовое хозяйство, ихъ притѣсненія, вымогательства, поборы, нарушавшіе грубо наиболѣе священные изъ обычныхъ правъ и исконныхъ вольностей туземнаго киргизскаго населенія, — все это вносило, въ то же время, неизбѣжное развращеніе въ среду самого козачьяго населенія»[1]. Насколько жутко приходилось отъ нихъ киргизамъ, можно судить по слѣдующимъ характернымъ выраженіямъ жалобы киргизовъ Каптай-Матаевской волости, принесенной ими на Козаковъ въ 1864 году: «По направленію къ Балхашу, если покочевать въ пески, мало травъ, волости не помѣстятся и скотъ можетъ выпасть… На воздухъ летѣть — крыльевъ не имѣемъ, и на сохраненіе скота — мѣстъ также не имѣемъ». Болѣе удачною мѣрой было привлеченіе въ Семирѣченскую область переселенцевъ изъ крестьянъ, но и они почти забросили земледѣліе и занялись другими промыслами и мелкою торговлей. Въ Сыръ-Дарьинской области дѣло было еще хуже. «Попытки водворить русскихъ крестьянъ, — говоритъ академикъ Миддендорфъ, — не удались тамъ по Сыръ-Дарьѣ, гдѣ киргизы съ энергіей
- ↑ Проектъ всеп. отчета турк. г.-губер. Фонъ-Кауфмана, стр. 151.
