тельно положить душу свою за благо ближняго становится почти массовымъ свойствомъ.
Ни съ чѣмъ инымъ, писали мы, не можемъ мы сравнить эту знаменательную эпоху русской жизни, какъ съ эпохой возникновенія таборитства, т. е. съ Чехіей начала XV вѣка, когда, по словамъ хронистовъ, по всей странѣ широкою волной разлилось совершенно лихорадочное желаніе заботиться о благѣ ближняго, когда злобная формула «homo homini lupus» какъ бы потеряла свое вѣчное примѣненіе, когда дворяне и духовные, горожане и сельчане слились въ одномъ стремленіи къ нравственному совершенствованію, когда серьезно надѣялись возвратить первыя времена христіанства, когда сословный и личный эгоизмъ казался омерзительнымъ, когда полное подчиненіе единичныхъ интересовъ общественному благу стало обязательнымъ для всякаго нравственно-чуткаго человѣка.
Не все, конечно, русское «общество» и не вся даже русская молодежь въ одинаковой степени прониклись такими чувствами и стремленіями, — ветхій Адамъ слишкомъ сильно сидитъ въ насъ. Но все, что было нравственно-свѣжаго за послѣдніе годы, — все, что не потеряло въ погонѣ за корыстью человѣческаго облика, пристало если не дѣлами, такъ, по крайней мѣрѣ, помыслами къ новому теченію русской общественной мысли, къ страстному желанію во что бы то ни стало сдѣлать правду и справедливость основою общественнаго строя.
Ни мѣсто, ни «независящія обстоятельства» не позволяютъ намъ иллюстрировать свои мысли фактами, почерпнутыми изъ жизни всѣхъ слоевъ русскаго общества. Намъ остается только надежда, что со временемъ отчетливое представленіе объ идеализмѣ послѣднихъ лѣтъ, подкрѣпленное длиннымъ рядомъ краснорѣчивыхъ цифръ, длиннымъ спискомъ почти фантастическихъ фактовъ, длинною вереницей именъ людей, мало чѣмъ уступающихъ нравственною силой первымъ христіанамъ, — что такое представленіе вырисуется подъ перомъ добросовѣстнаго изслѣдователя во всемъ своемъ строгомъ величіи, во всей своей нравственной чистотѣ [1].
Спрашивается, можетъ ли подобная эпоха имѣть высоко-развитую литературу? Мыслимо ли, чтобы душа такого историческаго момента, который всего меньше можно назвать теоретическимъ, воплотилась въ искусствѣ? Могутъ ли на него уйти лучшія умственныя и душевныя силы современнаго поколѣнія, когда уму и сердцу современнаго поколѣнія приходится думать и дѣйствовать совсѣмъ въ другомъ направленіи, когда оно поставило себѣ совсѣмъ другія задачи, которымъ и отдаетъ всю полноту своего душевнаго настроенія? Только по тому, въ чемъ выразилась эта
- ↑ „Откликъ“ — литературный сборникъ въ пользу студентовъ и слушательницъ высшихъ женскихъ курсовъ. С.-Пб. 1881 года. Статья наша: „Достоевскій и его популярность въ послѣдніе годы“, стр. 289.
