впряженнаго въ соху, и колотилъ его въ бока своими уже довольно сильными ножками. Ходилъ на рѣку, самъ носилъ воду и нисколько не тяготился этимъ; любилъ свой лѣсъ, плелъ самъ себѣ лапти и кожаными ремнями, по тогдашнему ихъ обычаю, плотно обязывалъ икры и руки свои до локтей, особенно лѣвую, чтобы было удобнѣе защищаться отъ укуса звѣрей. Онъ весь былъ какъ будто изъ кремня высѣченъ, бѣгалъ же онъ быстро, какъ дикая коза.
Разъ, въ декабрѣ, когда молодому Бутузу было лѣтъ десять, при рубкѣ лѣса съ отцомъ, на одной полянѣ напало на нихъ десятка три волковъ. Онъ нисколько не смутился, вырвалъ съ корнемъ по близости стоявшій молодой дубокъ съ добрый кулакъ толщины и началъ имъ лупить волковъ и въ короткое время всѣхъ перебилъ. Раздѣливъ на двѣ кучи, сынъ вмѣстѣ съ отцомъ приволокъ ихъ домой при общей радости всѣхъ жителей поселка.
Молодой Бутузъ любилъ всевозможныхъ птицъ, прикармливалъ ихъ зернами ржи и проса; и такъ они къ нему привыкли, что когда онъ весною выходилъ изъ своей хаты онѣ
впряженного в соху, и колотил его в бока своими уже довольно сильными ножками. Ходил на реку, сам носил воду и нисколько не тяготился этим; любил свой лес, плел сам себе лапти и кожаными ремнями, по тогдашнему их обычаю, плотно обязывал икры и руки свои до локтей, особенно левую, чтобы было удобнее защищаться от укуса зверей. Он весь был как будто из кремня высечен, бегал же он быстро, как дикая коза.
Раз, в декабре, когда молодому Бутузу было лет десять, при рубке леса с отцом, на одной поляне напало на них десятка три волков. Он нисколько не смутился, вырвал с корнем поблизости стоявший молодой дубок с добрый кулак толщины и начал им лупить волков и в короткое время всех перебил. Разделив на две кучи, сын вместе с отцом приволок их домой при общей радости всех жителей поселка.
Молодой Бутуз любил всевозможных птиц, прикармливал их зернами ржи и проса; и так они к нему привыкли, что когда он весною выходил из своей хаты они
