Какъ-разъ въ это время Кромвель потребовалъ къ себѣ судей. Онъ стоялъ среди комнаты, суровый и нахмуренный, ожидая, чтобы они заговорили.
— Мы пытались ихъ уговорить, — произнесъ одинъ изъ судей, — мы умоляли ихъ, но они упорно отказываются. Они не хотятъ тянуть жребія и предпочитаютъ лучше умереть всѣ трое.
Лицо Кромвеля омрачилось, онъ молчалъ.
— Хорошо, — проговорилъ онъ послѣ долгаго раздумья, — пусть-жо кто-нибудь другой броситъ за нихъ жребій. Пошлите за ними и проведите ихъ въ комнату рядомъ, поставьте ихъ лицомъ къ стѣнѣ, свяжите имъ руки назадъ. Когда ихъ приведутъ, пришлите мнѣ сказать.
Оставшись одинъ, Кромвель позвалъ къ себѣ дежурнаго и приказалъ ему привести перваго ребенка, котораго онъ встрѣтитъ на улицѣ.
Тотъ вышелъ. Едва онъ переступилъ порогъ, какъ встрѣтилъ Эбби. Онъ привелъ ее въ комнату.
Дѣвочка сейчасъ-же подошла ближе и, узнавъ Кромвеля, при имени котораго дрожали не только простые смертные, но даже самые знатные люди государства, нисколько не стѣсняясь, влѣзла ему на колѣни и сказала:
— Я знаю васъ, вы лордъ-протекторъ Кромвель! Я видѣла васъ раньше, когда вы проѣзжали
