тающихъ другъ съ другомъ, перебѣгаетъ легкими шагами въ сосѣдній домъ—и плохо тому холостяку, который увидитъ ихъ съ пылающими отъ мороза лицами,—а объ этомъ хорошо знаютъ коварныя чародѣйки!
Судя по множеству людей, шедшихъ въ гости, можно было подумать, что никого не осталось дома и некому было встрѣчать гостей, которыхъ однако ожидали повсюду, затопивъ камины. Духъ радостно благословлялъ все. Обнаживъ свою широкую грудь и большую длань, онъ понесся впередъ, изливая по пути чистыя радости на каждаго.
Даже фонарщикъ, усѣивающій сумрачную улицу пятнами свѣта, одѣлся въ праздничное платье въ чаяніи провести вечеръ гдѣ-нибудь въ гостяхъ, и громко смѣялся, когда проходилъ духъ, впрочемъ, нимало не подозрѣвая объ этомъ.
Но вотъ, безъ всякаго предупрежденія со стороны духа, они остановились среди холоднаго пустыннаго болота, гдѣ громоздились чудовищныя массы грубаго камня, точно это было кладбище гигантовъ; вода здѣсь разливалась бы гдѣ только возможно, если бы ее не сковалъ морозъ. Здѣсь не росло ничего, кромѣ моха, вереска и жесткой густой травы. Заходящее на западѣ солнце оставило огненную полосу, которая, на мгновеніе освѣтивъ пустыню и все болѣе и болѣе хмурясь, подобно угрюмому глазу, потерялась въ густомъ мракѣ темной ночи.
— Что это за мѣсто?—спросилъ Скруджъ.
— Здѣсь живутъ рудокопы, работающіе въ нѣдрахъ земли,—отозвался духъ.—Но они знаютъ меня. Смотри.
Въ окнахъ хижины блеснулъ свѣтъ, и они быстро подошли къ ней. Пройдя черезъ стѣну, сложенную изъ камня и глины, они застали веселую компанію, собравшуюся у пылающаго огня и состоявшую изъ очень стараго мужчины и женщины съ дѣтьми, внуками и правнуками. Всѣ
