личествѣ часовъ, которые она работала подъ рядъ, и мечтала о томъ, какъ завтра она будетъ долго лежать въ постели и наслаждаться отдыхомъ. Завтра праздникъ, и она проведетъ его со своими. Она разсказывала еще о томъ, какъ нѣсколько дней тому назадъ видѣла лорда, который былъ такъ же высокъ ростомъ, какъ Петръ; при этомъ Петръ такъ высоко вытянулъ воротнички, что почти не стало видно его головы. Все это время каштаны и кружка переходили изъ рукъ въ руки, а вскорѣ Тайни-Тимъ запѣлъ пѣснь о заблудившемся въ снѣгахъ ребенкѣ—запѣлъ маленькимъ жалобнымъ голоскомъ, но по-истинѣ чудесно.
Во всемъ этомъ праздникѣ не было ничего особеннаго. Одѣты всѣ были бѣдно, красивыхъ лицъ не было. Башмаки были худы, промокали, платья поношены, и очень вѣроятно, что Петръ отлично зналъ, гдѣ закладываютъ вещи. Но всѣ были счастливы, довольны, благодарны другъ другу, и когда исчезали въ яркихъ потокахъ свѣта, исходившихъ изъ факела духа, то казались еще счастливѣе, и Скруджъ до послѣдней минуты своего пребыванія у Боба не спускалъ глазъ съ его семьи, а особенно съ Тайни-Тима.
Тѣмъ временемъ стало темно, и пошелъ довольно сильный снѣгъ. Въ кухняхъ, гостиныхъ и другихъ покояхъ домовъ чудесно блестѣли огни, когда Скруджъ и духъ проходили по улицамъ. Тамъ, при колеблющемся свѣтѣ камина шли, очевидно, приготовленія къ пріятному обѣду съ горячими тарелками, насквозь прохваченными жаромъ; тамъ, чтобы заградить доступъ мраку и холоду, можно было во всякій моментъ опустить темно-красныя гардины. Тамъ всѣ дѣти выбѣжали на улицу, въ снѣгъ, встрѣтить своихъ веселыхъ сестеръ, братьевъ, кузинъ, дядей и тетокъ и первыми повидаться съ ними. Тамъ, напротивъ, на оконныхъ шторахъ ложатся тѣни собравшихся гостей; а здѣсь толпа дѣвушекъ, наперебой бол-
