— Такъ,—отвѣчалъ Скруджъ.—Ничего. Прошлымъ вечеромъ къ моей двери приходилъ какой-то мальчикъ и пѣлъ, такъ вотъ мнѣ хотѣлось-бы дать ему что-нибудь… Вотъ и все.
Духъ задумчиво улыбнулся, махнулъ рукой и сказалъ: «Идемъ, взглянемъ на другой праздникъ!»
При этихъ словахъ двойникъ Скруджа увеличился, а комната сдѣлалась темнѣе и грязнѣе; обшивка ея потрескалась, окна покосились, съ потолка посылалась штукатурка, обнаруживая голыя дранки. Но какъ это случилось, Скруджъ зналъ не лучше насъ съ вами. Однако онъ зналъ, что это такъ и должно быть,—чтобы онъ снова остался одинъ, а другіе мальчики ушли домой съ радостью встрѣчать праздникъ.
Онъ уже не читалъ, но уныло ходилъ взадъ и впередъ. Посмотрѣвъ на духа, Скруджъ печально покачалъ головой и безпокойно взглянулъ на дверь.
Дверь растворилась, и маленькая дѣвочка, гораздо меньше мальчика, вбѣжала въ комнату и, обвивъ его шею рученками, осыпая его поцѣлуями, называла его милымъ, дорогимъ братомъ.
— Я пришла за тобою, милый братъ,—сказала она.—Мы вмѣстѣ поѣдемъ домой,—говорила она, хлопая маленькими ручками и присѣдая отъ смѣха.—Я пріѣхала, чтобы взять тебя домой, домой, домой!
— Домой, моя маленькая Фанни?—воскликнулъ мальчикъ.
— Да,—сказала въ восторгѣ дѣвочка.—Домой навсегда, навсегда! Папа сталъ гораздо добрѣе, чѣмъ прежде, и у насъ дома, какъ въ раю. Однажды вечеромъ, когда я должна была идти спать, онъ говорилъ со мною такъ ласково, что я осмѣлилась попросить его послать меня за тобой въ повозкѣ. Онъ отвѣтилъ: Хорошо,—и послалъ меня за тобою въ повозкѣ. Ты теперь будешь настоящій мужчина,—сказала дѣвочка, рас-
