и подбородокъ. Но все еще не довѣряя своимъ чувствамъ, онъ пытался бороться съ ними.
— Что вамъ отъ меня нужно?—сказалъ Скруджъ ѣдко и холодно, какъ всегда.—Чего вы хотите?
— Многаго!—отвѣтилъ голосъ, голосъ самого Марли.
— Кто вы?
— Спросите лучше, кто я былъ?
— Кто вы были?—сказалъ Скруджъ громче.—Для духа вы слишкомъ требовательны. (Скруджъ хотѣлъ было употребить выраженіе «придирчивы», какъ болѣе подходящее).
— При жизни я былъ вашимъ компаньономъ, Яковомъ Марли.
— Но, можетъ быть, вы сядете?—спросилъ Скруджъ, во всѣ глаза глядя на него.
— Могу и сѣсть.
— Пожалуйста.
Скруджъ сказалъ это, чтобы узнать, будетъ ли въ состояніи призракъ сѣсть; онъ чувствовалъ, что въ противномъ случаѣ предстояло бы трудное объясненіе.
Но духъ сѣлъ съ другой стороны камина съ такимъ видомъ, какъ будто дѣлалъ это постоянно.
— Вы не вѣрите въ меня?—спросилъ духъ.
— Не вѣрю,—сказалъ Скруджъ.
— Какого же иного доказательства, помимо вашихъ чувствъ, вы хотите, чтобы убѣдиться въ моемъ существованіи?
— Не знаю,—сказалъ Скруджъ.
— Почему же вы сомнѣваетесь въ своихъ чувствахъ?
— Потому,—сказалъ Скруджъ,—что всякій пустякъ дѣйствуетъ на нихъ. Маленькое разстройство желудка—и они уже обманываютъ. Можетъ быть, и вы—просто недоваренный кусокъ мяса, немножко горчицы, ломтикъ сыра, гнилая картофелина. Дѣло-то, можетъ быть, скорѣе сводится къ какому-нибудь соусу, чѣмъ къ могилѣ.
