Но отъ этого не уменьшается важность того факта, что послѣ того, какъ римскій царь предложилъ объявить войну, гражданство утвердило это предложеніе, а иноземная община отказала въ требуемомъ удовлетвореніи, римскій посолъ призывалъ боговъ въ свидѣтели нанесенной обиды и заканчивалъ слѣдующими словами: «а о томъ, какъ намъ получить должное удовлетвореніе, мы обратимся къ совѣту старшинъ»; только послѣ того, какъ совѣтъ старшинъ изъявилъ свое согласіе, формально объявлялась война, рѣшонная гражданствомъ и одобренная сенатомъ. Конечно, ни цѣлію ни послѣдствіемъ этихъ порядковъ не было такое постоянное вмѣшательство сената въ приговоры гражданства, которое могло-бы, подъ видомъ такой опеки, отнять у гражданства его верховную власть; но подобно тому, какъ въ случаѣ открытія ваканціи на самую высшую должность, сенатъ былъ порукой за прочность общинной организаціи, и въ настоящемъ случаѣ онъ является хранителемъ легальнаго порядка даже передъ верховною властію общины.
Сенатъ въ качествѣ государственнаго совѣта. Наконецъ, съ этимъ-же находится въ связи и то, по видимому, очень древнее обыкновеніе, что всѣ свои предложенія, съ которыми царь намѣревался обратиться къ народной общинѣ, онъ предварительно сообщалъ совѣту старшинъ и спрашивалъ у каждаго изъ членовъ этого совѣта его мнѣніе. Такъ какъ сенату принадлежало право кассировать принятыя рѣшенія, то царь, понятно, желалъ предварительно удостовѣриться, что онъ не встрѣтитъ противодѣйствія; вообще, въ римскихъ нравахъ было обыкновеніе не принимать въ важныхъ дѣлахъ никакого рѣшенія безъ предварительнаго совѣщанія съ другими людьми, да и по своему составу сенатъ былъ предназначенъ исполнять при правителѣ общины роль государственнаго совѣта. Изъ этого совѣщательнаго характера, гораздо болѣе, чѣмъ изъ ранѣе упомянутыхъ правъ, возникло будущее могущество сената; однако зачатки этого могущества едва замѣтны и въ сущности заключались въ правѣ сенаторовъ отвѣчать, когда къ нимъ обращались съ вопросами. Быть можетъ существовало обыкновеніе спрашивать мнѣніе сената и въ такихъ важныхъ дѣлахъ, которыя не касались ни судебной части ни военнаго вѣдомства, какъ, напримѣръ, — не говоря уже о предложеніяхъ, вносимыхъ на утвержденіе народнаго собранія, — при обложеніи рабочими повинностями и вообще какими-либо чрезвычайными налогами и при распредѣленіи завоеванныхъ земель; но если такой предварительный спросъ и былъ въ обычаѣ, онъ по закону не былъ обязательнымъ. Царь созываетъ совѣтъ, когда ему заблагорассудится и предлагаетъ вопросы; неспрошенный членъ совѣта не имѣетъ права высказывать свое мнѣніе; тѣмъ менѣе имѣлъ совѣтъ право сходиться безъ зову, кромѣ только того единственнаго случая, когда онъ собирался для замѣщенія вакантной царской должности посредствомъ назначенія по жребію очереди вице-царей. Что царь могъ призывать на совѣ-
Но от этого не уменьшается важность того факта, что после того, как римский царь предложил объявить войну, гражданство утвердило это предложение, а иноземная община отказала в требуемом удовлетворении, римский посол призывал богов в свидетели нанесённой обиды и заканчивал следующими словами: «а о том, как нам получить должное удовлетворение, мы обратимся к совету старшин»; только после того, как совет старшин изъявил своё согласие, формально объявлялась война, решённая гражданством и одобренная сенатом. Конечно, ни целью, ни последствием этих порядков не было такое постоянное вмешательство сената в приговоры гражданства, которое могло бы, под видом такой опеки, отнять у гражданства его верховную власть; но подобно тому, как в случае открытия вакансии на самую высшую должность, сенат был порукой за прочность общинной организации, и в настоящем случае он является хранителем легального порядка даже перед верховною властью общины.
Сенат в качестве государственного совета Наконец, с этим же находится в связи и то, по-видимому, очень древнее обыкновение, что все свои предложения, с которыми царь намеревался обратиться к народной общине, он предварительно сообщал совету старшин и спрашивал у каждого из членов этого совета его мнение. Так как сенату принадлежало право кассировать принятые решения, то царь, понятно, желал предварительно удостовериться, что он не встретит противодействия; вообще, в римских нравах было обыкновение не принимать в важных делах никакого решения без предварительного совещания с другими людьми, да и по своему составу сенат был предназначен исполнять при правителе общины роль государственного совета. Из этого совещательного характера, гораздо более, чем из ранее упомянутых прав, возникло будущее могущество сената; однако зачатки этого могущества едва заметны и в сущности заключались в праве сенаторов отвечать, когда к ним обращались с вопросами. Быть может существовало обыкновение спрашивать мнение сената и в таких важных делах, которые не касались ни судебной части, ни военного ведомства, как, например, — не говоря уже о предложениях, вносимых на утверждение народного собрания, — при обложении рабочими повинностями и вообще какими-либо чрезвычайными налогами и при распределении завоёванных земель; но если такой предварительный спрос и был в обычае, он по закону не был обязательным. Царь созывает совет, когда ему заблагорассудится и предлагает вопросы; не спрошенный член совета не имеет права высказывать своё мнение; тем менее имел совет право сходиться без зову, кроме только того единственного случая, когда он собирался для замещения вакантной царской должности посредством назначения по жребию очереди вице-царей. Что царь мог призывать на сове-
