наты, такимъ образомъ во всемъ, что принадлежало къ этому высшему дому, наглядно выражалось единство всего Рима. Вступленіе царя въ должность совершалось по закону немедленно вследъ за открытіемъ вакаціи и вслѣдъ за избраніемъ преемника умершему царю; но обязанность быть вѣрной царю и повиноваться ему лежала на общинѣ только съ той минуты, какъ царь созвалъ способныхъ носить оружіе вольныхъ людей и формально принялъ ихъ въ свое подданство. Послѣ того, онъ имѣлъ въ общинѣ совершенно такую-же власть, какая принадлежала въ домѣ отцу семейства, и подобно этому послѣднему властвовалъ до конца своей жизни. Онъ имѣлъ дѣло съ богами общины, которыхъ вопрошалъ и умиротворялъ (auspicia publica); онъ-же назначалъ всѣхъ жрецовъ и жрицъ. Договоры, которые онъ заключалъ отъ имени общины съ иноземцами, были обязательны для всего народа, хотя въ другихъ случаяхъ ни для какого члена общины не считался обязательнымъ договоръ, заключенный съ лицемъ, непринадлежавшимъ къ этой общинѣ. Его воля (imperium) была всемогущей и въ мирныхъ дѣлахъ и въ военныхъ; оттого-то повсюду, гдѣ онъ появлялся въ своемъ оффиціальномъ званіи, впереди его шли вѣстовые (lictores отъ licere, приглашать, требовать) съ топорами и прутьями. Онъ одинъ имѣлъ право обращаться къ гражданамъ съ публичною рѣчью и въ его рукахъ находились ключи отъ общиннаго казнохранилища. Ему точно такъ-же, какъ и отцу семейства, принадлежало право наказывать и отправлять правосудіе. Онъ налагалъ исправительныя наказанія, а именно палочные удары, за нарушеніе обязанностей военной сдужбы. Онъ былъ судьею по всѣмъ гражданскимъ и уголовнымъ дѣламъ и могъ безусловно отнимать и жизнь и свободу, такъ что по его приказанію гражданинъ могъ быть отданъ своему согражданину въ замѣнъ раба и даже могъ быть проданъ въ дѣйствительное рабство — стало-быть въ чужіе края; послѣ того, какъ онъ постановлялъ смертный приговоръ, онъ могъ дозволять воззваніе къ народу о помилованіи, но не былъ къ тому обязанъ. Онъ призывалъ народъ къ войнѣ и начальствовалъ арміей, но онъ также былъ обязанъ являться на мѣсто пожара, когда били въ набатъ. Какъ отецъ семейства былъ не только высшимъ, но также единственнымъ властелиномъ въ домѣ, такъ и царь былъ не только высшимъ, но также единственнымъ властелиномъ въ государствѣ; онъ могъ составлять коллегіи изъ лицъ, спеціально изучившихъ священныя или общественныя узаконенія, и обращаться къ нимъ за совѣтами; чтобъ облегчить бремя верховной власти, онъ могъ возлагать на другихъ нѣкоторыя изъ своихъ обязанностей, какъ напримѣръ сношенія правительства съ гражданствомъ, командованіе арміей во время войны, разрѣшеніе не особенно важныхъ тяжебныхъ дѣлъ, раз-
наты, таким образом во всём, что принадлежало к этому высшему дому, наглядно выражалось единство всего Рима. Вступление царя в должность совершалось по закону немедленно вслед за открытием вакации и вслед за избранием преемника умершему царю; но обязанность быть верной царю и повиноваться ему лежала на общине только с той минуты, как царь созвал способных носить оружие вольных людей и формально принял их в своё подданство. После того, он имел в общине совершенно такую же власть, какая принадлежала в доме отцу семейства, и подобно этому последнему властвовал до конца своей жизни. Он имел дело с богами общины, которых вопрошал и умиротворял (auspicia publica); он же назначал всех жрецов и жриц. Договоры, которые он заключал от имени общины с иноземцами, были обязательны для всего народа, хотя в других случаях ни для какого члена общины не считался обязательным договор, заключенный с лицом, не принадлежавшим к этой общине. Его воля (imperium) была всемогущей и в мирных делах и в военных; оттого-то повсюду, где он появлялся в своем официальном звании, впереди него шли вестовые (lictores от licere, приглашать, требовать) с топорами и прутьями. Он один имел право обращаться к гражданам с публичною речью и в его руках находились ключи от общинного казнохранилища. Ему точно так же, как и отцу семейства, принадлежало право наказывать и отправлять правосудие. Он налагал исправительные наказания, а именно палочные удары, за нарушение обязанностей военной сдужбы. Он был судьёй по всем гражданским и уголовным делам и мог безусловно отнимать и жизнь и свободу, так что по его приказанию гражданин мог быть отдан своему согражданину взамен раба и даже мог быть продан в действительное рабство — стало быть в чужие края; после того, как он постановлял смертный приговор, он мог дозволять воззвание к народу о помиловании, но не был к тому обязан. Он призывал народ к войне и начальствовал армией, но он также был обязан являться на место пожара, когда били в набат. Как отец семейства был не только высшим, но также единственным властелином в доме, так и царь был не только высшим, но также единственным властелином в государстве; он мог составлять коллегии из лиц, специально изучивших священные или общественные узаконения, и обращаться к ним за советами; чтоб облегчить бремя верховной власти, он мог возлагать на других некоторые из своих обязанностей, как например сношения правительства с гражданством, командование армией во время войны, разрешение не особенно важных тяжебных дел, раз-
