и считал преступнымъ того отца, который не заботился о своихъ дѣтяхъ, или развращалъ ихъ, или даже только растрачивалъ имъ во вредъ свое состояніе. Но съ точки зрѣнiя закона, семействомъ руководила и управляла всемогущая воля отца семейства (pater familias). Передъ нимъ было безправно все, что входитъ въ сферу домашняго быта — волъ и невольникъ и нисколько не менѣе жена и дѣти. Какъ дѣвушка становится законною женою мужчины по его свободному выбору, такъ точно отъ его свободной воли зависитъ воспитывать или невоспитывать дѣтей, которыхъ родитъ ему эта жена. Это воззренiе не истекало изъ равнодушiя къ семейству: напротивъ того, римскій народъ былъ проникнутъ глубокимъ и искреннимъ убѣжденіемъ, что обзаводиться своимъ домомъ и производить на свѣтъ дѣтей — нравственная обязанность и гражданскiй долгь. Едва-ли не единственнымъ примѣромъ пособія выдававшагося въ Римѣ на общинный счетъ, было то постановленіе, что отецъ, у котораго родилась тройня, имѣлъ право на вспомоществованіе; а какъ смотрѣли Римляне на тѣхъ, кто бросалъ своихъ дѣтей немедленво послѣ ихъ рожденія, видно изъ того, что было запрещено бросать сыновй, за исключеніемъ родившихся уродами, и по мевьшей мѣрѣ первую дочь. Но какъ-бы ни казалось вреднымъ для общества бросаніе только что родившихся дѣтей, это запрещеніе скоро превратилось изъ угрозы наказанія въ угрозу религіознаго проклятія, такъ какъ прежде всего существовало правило, что отецъ неограниченный властелинъ въ своемъ домѣ. Отецъ семейства не только держалъ всѣхъ домашнихъ въ самомъ строгомъ повиновеніи, но также имѣлъ право и былъ обязанъ чинить надъ ними судъ и расправу и по своему усмотрѣнію подвергать ихъ тѣлеснымъ наказаніямъ и смертной казни. Взрослый сынъ могъ завести свое особое хозяйство или, какъ выражались Римляне, получить отъ отца въ собственность «особое стадо» (peculium), но по закону все, что пріобрѣталось членами семьи собственнымъ трудомъ или въ видѣ подарка отъ посторонняго лица, въ отцовскомъ домѣ или въ своемъ собственномъ, составляло собственность отца, и пока отецъ былъ живъ, подчиненное ему лицо не могло пріобрѣтать собственности и потому не могло ничего отчуждать иначе, какъ по порученію отъ отца и никогда не могло получать никакого наслѣдства. Въ этомъ отношеніи жена и дѣти стояли совершенно на одномъ ряду съ рабами, которымъ также нерѣдко дозволялось обзаводиться собственнымъ хозяйствомъ и которые также могли отчуждать по порученiю властелина. Отецъ даже могъ передавать постороннему лицу въ собственность какъ своего раба, такъ и своего сына; если покупатель былъ чужеземецъ, то продаваемый ему сынъ становился его рабомъ, если же онъ былъ Римлянинъ, то этотъ сынъ по меньшей мѣрѣ замѣнялъ ему раба, — такъ какъ Римлянинъ не могъ быть рабомъ другаго Римлянина. Власть
и считал преступным того отца, который не заботился о своих детях, или развращал их, или даже только растрачивал им во вред своё состояние. Но с точки зрения закона, семейством руководила и управляла всемогущая воля отца семейства (pater familias). Перед ним было бесправно всё, что входит в сферу домашнего быта — вол и невольник и нисколько не менее жена и дети. Как девушка становится законною женою мужчины по его свободному выбору, так точно от его свободной воли зависит воспитывать или не воспитывать детей, которых родит ему эта жена. Это воззрение не истекало из равнодушия к семейству: напротив того, римский народ был проникнут глубоким и искренним убеждением, что обзаводиться своим домом и производить на свет детей — нравственная обязанность и гражданский долгь. Едва ли не единственным примером пособия выдававшегося в Риме на общинный счёт, было то постановление, что отец, у которого родилась тройня, имел право на вспомоществование; а как смотрели Римляне на тех, кто бросал своих детей немедленно после их рождения, видно из того, что было запрещено бросать сыновей, за исключением родившихся уродами, и по меньшей мере первую дочь. Но как бы ни казалось вредным для общества бросание только что родившихся детей, это запрещение скоро превратилось из угрозы наказания в угрозу религиозного проклятия, так как прежде всего существовало правило, что отец неограниченный властелин в своём доме. Отец семейства не только держал всех домашних в самом строгом повиновении, но также имел право и был обязан чинить над ними суд и расправу и по своему усмотрению подвергать их телесным наказаниям и смертной казни. Взрослый сын мог завести своё особое хозяйство или, как выражались Римляне, получить от отца в собственность «особое стадо» (peculium), но по закону всё, что приобреталось членами семьи собственным трудом или в виде подарка от постороннего лица, в отцовском доме или в своём собственном, составляло собственность отца, и пока отец был жив, подчинённое ему лицо не могло приобретать собственности и потому не могло ничего отчуждать иначе, как по поручению от отца и никогда не могло получать никакого наследства. В этом отношении жена и дети стояли совершенно на одном ряду с рабами, которым также нередко дозволялось обзаводиться собственным хозяйством и которые также могли отчуждать по поручению властелина. Отец даже мог передавать постороннему лицу в собственность как своего раба, так и своего сына; если покупатель был чужеземец, то продаваемый ему сын становился его рабом, если же он был Римлянин, то этот сын по меньшей мере заменял ему раба, — так как Римлянин не мог быть рабом другого Римлянина. Власть
