рокими размѣрами ея пристроекъ и предместий и темъ второстепеннымъ положенiемъ, которымъ прежнiе холмовые Римляне принуждены были довольствоваться въ позднѣйшемъ Сервiевскомъ городскомъ устройствѣ. Но и внутри палатинскаго города едва-ли успѣли вполне объединиться его различныя составныя части. О томъ, какъ Субура и Палатинъ ежегодно состязались между собою изъ-за лошадиной головы, уже было упомянуто ранѣе; но и обитатели каждой возвышенности, даже члены каждой курiи (въ ту пору еще не было общаго городскаго очага, а очаги у каждой курiи были особые, хотя и стояли одинъ подлѣ другаго), вѣроятно, сильнѣе сознавали свою самостоятельность, чѣмъ свое единство, такъ что Рим былъ скорѣе совокупностью городскихъ поселений, чѣмъ цѣльнымъ городомъ. По многимъ признакамъ слѣдуетъ полагать, что даже жилища древнихъ могущественныхъ фамилiй были укрѣплены такъ, что были способны защищаться отъ нападенiй и, стало-быть, нуждались въ защитѣ. Величественная стѣна, постройка которой приписывается царю Сервiю-Туллiю, впервые окружила одной оградой не только два города, стоявшiе на Палатинѣ и на Квириналѣ, но и не входившiя въ черту этих городовъ возвышенности Капитолiя и Авентина, и такимъ образомъ создала новый Римъ, — тотъ Римъ, с которымъ знакома всемiрная исторiя. Но прежде, чѣмъ было приступлено къ возведенiю этого громаднаго сооруженiя, положенiе Рима среди окружавшей его мѣстности, должно было, безъ сомнѣнiя, совершенно измѣниться. Та пора — когда земледѣлецъ вспахивалъ своимъ плугомъ землю на семи римскихъ холмахъ точно такъ же, какъ и на другихъ латинскихъ, а зародыши болѣе прочной осѣдлости появлялись только на некоторыхъ вершинахъ, въ тѣхъ укрѣпленныхъ убѣжищахъ, которыя оставались пустыми вѣ мирное время, — соотвѣтствовала той древнѣйшей эпохѣ, когда латинское племя еще не вело никакой торговли, и не совершало никакихъ замѣчательныхъ подвигов. Та болѣе поздняя пора́ — когда стали раpцвѣтать поселенiя на Палатинѣ и внутри «семи оград», — совпадаетъ съ завладѣнiемъ римскою общиною устьями Тибра и вообще съ болѣе оживленными и болѣе свободными сношенiями Латиновъ между собою, съ развитiемъ городскихъ нравовъ, въ особенности въ Римѣ, и также съ болѣе прочнымъ политическимъ объединенiемъ какъ отдѣльныхъ общинъ, такъ и всего латинскаго мiра. Точно такъ и появленiе созданнаго Сервiевскою стѣной цѣльнаго большаго города совпадаетъ съ той эпохой, когда городъ Римъ былъ въ состоянiи начать борьбу изъ-за преобладанiя въ латинскомъ союзѣ и когда он былъ въ состоянiи достигнуть этой цѣли.
рокими размерами её пристроек и предместий и тем второстепенным положением, которым прежние холмовые Римляне принуждены были довольствоваться в позднейшем Сервиевском городском устройстве. Но и внутри палатинского города едва ли успели вполне объединиться его различные составные части. О том, как Субура и Палатин ежегодно состязались между собою из-за лошадиной головы, уже было упомянуто ранее; но и обитатели каждой возвышенности, даже члены каждой курии (в ту пору ещё не было общего городского) очага, а очаги у каждой курии были особые, хотя и стояли один подле другого), вероятно, сильнее сознавали свою самостоятельность, чем своё единство, так что Рим был скорее совокупностью городских поселений, чем цельным городом. По многим признакам следует полагать, что даже жилища древних могущественных фамилий были укреплены так, что были способны защищаться от нападений и, стало быть, нуждались в защите. Величественная стена, постройка которой приписывается царю Сервию-Туллию, впервые окружила одной оградой не только два города, стоявшие на Палатине и на Квиринале, но и не входившие в черту этих городов возвышенности Капитолия и Авентина, и таким образом создала новый Рим, — тот Рим, с которым знакома всемирная история. Но прежде, чем было приступлено к возведению этого громадного сооружения, положение Рима среди окружавшей его местности, должно было, без сомнения, совершенно измениться. Та пора — когда земледелец вспахивал своим плугом землю на семи римских холмах точно так же, как и на других латинских, а зародыши более прочной оседлости появлялись только на некоторых вершинах, в тех укрепленных убежищах, которые оставались пустыми в мирное время, — соответствовала той древнейшей эпохе, когда латинское племя ещё не вело никакой торговли, и не совершало никаких замечательных подвигов. Та более поздняя пора — когда стали расцветать поселения на Палатине и внутри «семи оград», — совпадает с завладением римскою общиною устьями Тибра и вообще с более оживлёнными и более свободными сношениями Латинов между собою, с развитием городских нравов, в особенности в Риме, и также с более прочным политическим объединением как отдельных общин, так и всего латинского мира. Точно так и появление созданного Сервиевскою стеной цельного большого города совпадает с той эпохой, когда город Рим был в состоянии начать борьбу из-за преобладания в латинском союзе и когда он был в состоянии достигнуть этой цели.
