Но оттого, что римская родовая знать сдѣлалась безсодержательнымъ названіемъ, она отнюдь не исчезла. Чѣмъ болѣе она утрачивала свое значеніе и силу, тѣмъ чище и исключительнѣе былъ развивавшійся въ ней юнкерскій духъ. Высокомѣріе «Рамновъ» пережило нѣсколькими столѣтіями послѣднюю изъ ихъ сословныхъ привилегій; послѣ того, какъ знать долго и упорно пыталась «вытащить консульскую должность изъ плебейской грязи» и наконецъ съ горестью убѣдилась въ невозможности достигнуть этой цѣли, она все-таки не переставала съ затаенной злобой публично щеголять своею знатностью. Чтобъ составить себѣ вѣрный взглядъ на исторію Рима въ пятомъ и шестомъ столѣтіяхъ, не слѣдуетъ терять изъ виду это напыщенное юнкерство; хотя оно и не могло ничего сдѣлать, кромѣ того, что причиняло досаду и себѣ и другимъ, но эту задачу оно выполняло по мѣрѣ своихъ силъ. Черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ изданія Огульніевскаго закона (458296) оно позволило себѣ очень характеристичную выходку въ этомъ родѣ: одна патриціанка, вышедшая замужъ за знатнаго и достигшаго высшихъ общественныхъ должностей плебея, была исключена за этотъ неравный бракъ изъ аристократическаго дамскаго общества и не была допущена къ участію въ праздникѣ «цѣломудрія»; послѣдствіемъ этого было то, что съ тѣхъ поръ стали чтить въ Римѣ особую богиню аристократическаго цѣломудрія и особую богиню цѣломудрія плебейскаго. Конечно, выходки этого рода не имѣли большой важности и лучшая часть родовой знати вообще держалась въ сторонѣ отъ такой безпокойной и раздражительной политики; тѣмъ не менѣе онѣ оставили послѣ себя въ обѣихъ партіяхъ чувство глубокаго неудовольствія и между тѣмъ, какъ борьба общины съ знатными родами была сама по себѣ политической и даже нравственной необходимостью, напротивъ того эти оставшіяся отъ борьбы продолжительныя судорожныя волненія, эти безцѣльныя арьергардныя схватки послѣ окончившагося сраженія и эти препирательства изъ-за ранговъ и изъ-за сословныхъ привилегій безплодно разстраивали и отравляли общественную и частную жизнь въ римской общинѣ.
Соціальные недуги и попытка облегчить ихъ. Однако устраненіе патриціата, которое было одною изъ цѣлей соглашенія, состоявшагося въ 387367 году между двумя составными частями плебейства, было въ сущности вполнѣ достигнуто. Спрашивается далѣе, въ какой мѣрѣ можно то-же самое сказать о двухъ положительныхъ тенденціяхъ того-же соглашенія, то-есть, дѣйствительно-ли новый порядокъ вещей помогъ соціальнымъ недугамъ и ввелъ политическую равноправность. Эти двѣ задачи были тѣсно связаны одна съ другой, такъ какъ еслибы бѣдственное экономическое положеніе довело средній классъ до нищеты и раздѣлило гражданство на меньшинство богатыхъ людей и на бѣдствующій пролетаріатъ, то этимъ было-бы уничтожено гражданское равенство
Но оттого, что римская родовая знать сделалась бессодержательным названием, она отнюдь не исчезла. Чем более она утрачивала свое значение и силу, тем чище и исключительнее был развивавшийся в ней юнкерский дух. Высокомерие «Рамнов» пережило несколькими столетиями последнюю из их сословных привилегий; после того, как знать долго и упорно пыталась «вытащить консульскую должность из плебейской грязи» и наконец с горестью убедилась в невозможности достигнуть этой цели, она всё-таки не переставала с затаенной злобой публично щеголять своею знатностью. Чтоб составить себе верный взгляд на историю Рима в пятом и шестом столетиях, не следует терять из виду это напыщенное юнкерство; хотя оно и не могло ничего сделать, кроме того, что причиняло досаду и себе и другим, но эту задачу оно выполняло по мере своих сил. Через несколько лет после издания Огульниевского закона (458296) оно позволило себе очень характеристичную выходку в этом роде: одна патрицианка, вышедшая замуж за знатного и достигшего высших общественных должностей плебея, была исключена за этот неравный брак из аристократического дамского общества и не была допущена к участию в празднике «целомудрия»; последствием этого было то, что с тех пор стали чтить в Риме особую богиню аристократического целомудрия и особую богиню целомудрия плебейского. Конечно, выходки этого рода не имели большой важности и лучшая часть родовой знати вообще держалась в стороне от такой беспокойной и раздражительной политики; тем не менее они оставили после себя в обеих партиях чувство глубокого неудовольствия и между тем, как борьба общины с знатными родами была сама по себе политической и даже нравственной необходимостью, напротив того эти оставшиеся от борьбы продолжительные судорожные волнения, эти бесцельные арьергардные схватки после окончившегося сражения и эти препирательства из-за рангов и из-за сословных привилегий бесплодно расстраивали и отравляли общественную и частную жизнь в римской общине.
Социальные недуги и попытка облегчить их
Однако устранение патрициата, которое было одною из целей соглашения, состоявшегося в 387367 году между двумя составными частями плебейства, было в сущности вполне достигнуто. Спрашивается далее, в какой мере можно то же самое сказать о двух положительных тенденциях того же соглашения, то есть, действительно ли новый порядок вещей помог социальным недугам и ввел политическую равноправность. Эти две задачи были тесно связаны одна с другой, так как если бы бедственное экономическое положение довело средний класс до нищеты и разделило гражданство на меньшинство богатых людей и на бедствующий пролетариат, то этим было бы уничтожено гражданское равенство