отнять у общины права, обезпеченныя за нею взаимнымъ соглашеніемъ; но попытки такого рода были не столько хорошо обдуманными манёврами, сколько проявленіями безсильнаго озлобленія. Таково было и судебное преслѣдованіе противъ Мелія въ томъ видѣ, какъ оно описано въ дошедшихъ до насъ, не достойныхъ большаго довѣрія, преданіяхъ. Богатый плебей Спурій Мелій продавалъ во время тяжелой для народа дороговизны (315439) хлѣбъ по такимъ низкимъ цѣнамъ, что этимъ пристыдилъ и оскорбилъ смотрителя магазиновъ (praefectus annonae) патриція Гайя Минуція. Этотъ послѣдній обвинилъ Мелія въ стремленіи къ царской власти; мы, конечно, не въ состояніи рѣшить, было-ли основательно такое обвиненіе, но едва-ли можно повѣрить, чтобъ человѣкъ, даже не бывшій никогда трибуномъ, могъ серьозно помышлять о тираніи. Однако власти серьозно взялись за это дѣло, а обвиненія въ стремленіи къ царской власти всегда производили въ Римѣ на народную толпу такое же дѣйствіе, какое производили на англійскія народныя массы обвиненія въ папизмѣ. Избранный въ шестой разъ консуломъ, Титъ Квинктій Капитолинъ назначилъ восьмидесяти-лѣтняго Луція Квинктія Цинцинната диктаторомъ безъ аппелляціи — въ явное нарушеніе скрѣпленныхъ клятвою законовъ (стр. 284). Вызванный къ диктатору, Мелій сдѣлалъ видъ, будто ненамѣренъ подчиняться полученному приказанію: тогда его собственноручно убилъ начальникъ конницы диктатора Гай Сервилій Агала. Домъ убитаго былъ разрушенъ до основанія, хлѣбъ изъ его магазиновъ былъ розданъ народу даромъ, а тѣ, которые грозили отмстить за его смерть, были негласнымъ образомъ удалены. Это позорное юридическое убійство, — позорное еще болѣе для легковѣрнаго и ослѣпленнаго народа, чѣмъ для коварной юнкерской партіи, — осталось безнаказаннымъ; но если эта партія надѣялась этимъ путемъ подкопаться подъ право аппелляціи, то она безполезно нарушила законы и безполезно пролила невинную кровь. — Интриги аристократіи.Но болѣе дѣйствительными, чѣмъ всѣ другія средства, оказались въ рукахъ аристократіи интриги на выборахъ и поповскія плутни. Какъ хитро велись интриги, всего лучше видно изъ того, что уже въ 322432 году было признано необходимымъ издать особый законъ противъ продѣлокъ на выборахъ, который, какъ и слѣдовало ожидать, не принесъ никакой пользы. Если не удавалось повліять на избирателей подкупомъ или угрозой, то за дѣло брались распорядители выборовъ: такъ напримѣръ, они допускали такъ много плебейскихъ кандидатовъ, что голоса оппозиціи раздѣлялись между этими кандидатами и пропадали безъ всякой пользы, или же они устраняли изъ списка тѣхъ кандидатовъ, которыхъ намѣревалось выбрать большинство. Если-же, не смотря на всѣ усилія, исходъ выборовъ оказывался неудовлетворительнымъ, то спрашивали жрецовъ: не случилось ли при птицегаданіи или при совершеніи какихъ-нибудь другихъ рели-
отнять у общины права, обеспеченные за нею взаимным соглашением; но попытки такого рода были не столько хорошо обдуманными манёврами, сколько проявлениями бессильного озлобления. Таково было и судебное преследование против Мелия в том виде, как оно описано в дошедших до нас, не достойных большого доверия, преданиях. Богатый плебей Спурий Мелий продавал во время тяжелой для народа дороговизны (315439) хлеб по таким низким ценам, что этим пристыдил и оскорбил смотрителя магазинов (praefectus annonae) патриция Гайя Минуция. Этот последний обвинил Мелия в стремлении к царской власти; мы, конечно, не в состоянии решить, было ли основательно такое обвинение, но едва ли можно поверить, чтоб человек, даже не бывший никогда трибуном, мог серьезно помышлять о тирании. Однако власти серьезно взялись за это дело, а обвинения в стремлении к царской власти всегда производили в Риме на народную толпу такое же действие, какое производили на английские народные массы обвинения в папизме. Избранный в шестой раз консулом, Тит Квинктий Капитолин назначил восьмидесятилетнего Луция Квинктия Цинцинната диктатором без апелляции — в явное нарушение скрепленных клятвою законов (стр. 284). Вызванный к диктатору, Мелий сделал вид, будто не намерен подчиняться полученному приказанию: тогда его собственноручно убил начальник конницы диктатора Гай Сервилий Агала. Дом убитого был разрушен до основания, хлеб из его магазинов был роздан народу даром, а те, которые грозили отмстить за его смерть, были негласным образом удалены. Это позорное юридическое убийство, — позорное еще более для легковерного и ослепленного народа, чем для коварной юнкерской партии, — осталось безнаказанным; но если эта партия надеялась этим путем подкопаться под право аппелляции, то она бесполезно нарушила законы и бесполезно пролила невинную кровь. — Интриги аристократииНо более действительными, чем все другие средства, оказались в руках аристократии интриги на выборах и поповские плутни. Как хитро велись интриги, всего лучше видно из того, что уже в 322432 году было признано необходимым издать особый закон против проделок на выборах, который, как и следовало ожидать, не принес никакой пользы. Если не удавалось повлиять на избирателей подкупом или угрозой, то за дело брались распорядители выборов: так например, они допускали так много плебейских кандидатов, что голоса оппозиции разделялись между этими кандидатами и пропадали без всякой пользы, или же они устраняли из списка тех кандидатов, которых намеревалось выбрать большинство. Если же, несмотря на все усилия, исход выборов оказывался неудовлетворительным, то спрашивали жрецов: не случилось ли при птицегадании или при совершении каких-нибудь других рели-
