когда выбранные частію изъ патриціевъ и частію изъ плебеевъ децемвиры попытались остаться въ должности долѣе положеннаго срока, то противъ этого должна была прежде всѣхъ возстать, конечно, знать, которая при этомъ, безъ сомнѣнія, не преминула напомнить плебеямъ, что ихъ права также уменьшились и въ особенности, что у нихъ былъ отнятъ трибунатъ. Когда-же знати удалось устранить децемвировъ, то само собой понятно, что послѣ ихъ паденія плебеи снова взялись за оружіе для того, чтобъ обезпечить за собою результаты какъ первой революціи 260 года, такъ и болѣе поздняго народнаго движенія, а появленіе Валеріевскихъ и Гораціевскихъ законовъ 305449 года можно объяснить только какъ компромисъ, которымъ закончилось это столкновеніе. Сдѣлка естественнымъ образомъ была въ пользу плебеевъ и еще разъ значительно уменьшила власть знати. Что народный трибунатъ былъ возстановленъ, что исторгнутое у аристократіи писанное законодательство было окончательно введено въ силу и что консулы были обязаны имъ руководствоваться, разумѣется само собой. Впрочемъ съ введеніемъ этихъ законовъ трибы лишились юрисдикціи по уголовнымъ дѣламъ, которую они себѣ незаконно присвоили; но трибуны получили ее обратно, такъ какъ былъ найденъ путь, дозволявшій имъ вступать въ подобныхъ случаяхъ въ переговоры съ центуріями. Да и оставленнаго за ними права назначать денежныя пени въ неограниченномъ размѣрѣ и представлять свои приговоры на утвержденіе комицій по трибамъ было достаточно для того, чтобъ уничтожить гражданское существованіе всякаго аристократическаго противника. Далѣе, было постановлено центуріями, по предложенію консуловъ, что впредь всякое должностное лице, и стало-быть также диктаторъ, должно допускать при своемъ назначеніи аппелляцію, а кто назначилъ-бы какое-нибудь должностное лице въ противность этому постановленію, тотъ долженъ былъ поплатиться за это своей головой. Въ остальномъ власть диктатора осталась такою-же, какою была прежде, а именно трибунъ не могъ кассировать его офиціальныхъ постановленій такъ-же, какъ кассировалъ постановленія консуловъ. — Дальнѣйшее ограниченіе консульскаго полновластія заключалось въ томъ, что завѣдываніе военной кассой было поручено двумъ избираемымъ общиною казначеямъ (quaestores), которые были впервые назначены на 307447 годъ. Назначеніе какъ обоихъ новыхъ казначеевъ на военное время, такъ и обоихъ прежнихъ должностныхъ лицъ, завѣдывавшихъ городской кассой, было теперь предоставлено общинѣ; за консуломъ-же осталось, вмѣсто выбора, руководство выборами. Собраніе, на которомъ выбирались казначеи, состояло изъ всѣхъ осѣдлыхъ людей безъ различія патриціевъ отъ плебеевъ и подавало голоса по кварталамъ; это было новой уступкой въ пользу плебейскихъ земледѣльцевъ, вліяніе которыхъ сказывалось гораздо сильнѣе на этихъ
когда выбранные частью из патрициев и частью из плебеев децемвиры попытались остаться в должности долее положенного срока, то против этого должна была прежде всех восстать, конечно, знать, которая при этом, без сомнения, не преминула напомнить плебеям, что их права также уменьшились и в особенности, что у них был отнят трибунат. Когда же знати удалось устранить децемвиров, то само собой понятно, что после их падения плебеи снова взялись за оружие для того, чтоб обеспечить за собою результаты как первой революции 260 года, так и более позднего народного движения, а появление Валериевских и Горациевских законов 305449 года можно объяснить только как компромисс, которым закончилось это столкновение. Сделка естественным образом была в пользу плебеев и еще раз значительно уменьшила власть знати. Что народный трибунат был восстановлен, что исторгнутое у аристократии писанное законодательство было окончательно введено в силу и что консулы были обязаны им руководствоваться, разумеется само собой. Впрочем с введением этих законов трибы лишились юрисдикции по уголовным делам, которую они себе незаконно присвоили; но трибуны получили её обратно, так как был найден путь, дозволявший им вступать в подобных случаях в переговоры с центуриями. Да и оставленного за ними права назначать денежные пени в неограниченном размере и представлять свои приговоры на утверждение комиций по трибам было достаточно для того, чтоб уничтожить гражданское существование всякого аристократического противника. Далее, было постановлено центуриями, по предложению консулов, что впредь всякое должностное лице, и стало быть также диктатор, должно допускать при своем назначении апелляцию, а кто назначил бы какое-нибудь должностное лице в противность этому постановлению, тот должен был поплатиться за это своей головой. В остальном власть диктатора осталась такою же, какою была прежде, а именно трибун не мог кассировать его официальных постановлений так же, как кассировал постановления консулов. — Дальнейшее ограничение консульского полновластия заключалось в том, что заведование военной кассой было поручено двум избираемым общиною казначеям (quaestores), которые были впервые назначены на 307447 год. Назначение как обоих новых казначеев на военное время, так и обоих прежних должностных лиц, заведовавших городской кассой, было теперь предоставлено общине; за консулом же осталось, вместо выбора, руководство выборами. Собрание, на котором выбирались казначеи, состояло из всех оседлых людей без различия патрициев от плебеев и подавало голоса по кварталам; это было новой уступкой в пользу плебейских земледельцев, влияние которых сказывалось гораздо сильнее на этих
