употреблялись въ пищу растущіе въ Месопотаміи въ дикомъ видѣ ячмень и полба[1], но вовсе не того, что уже въ ту пору люди разводили эти растенія. Если мы здѣсь не приходимъ ни къ какому рѣшительному выводу ни въ ту ни въ другую сторону, за то насъ подвигаетъ немного впередъ то наблюденіе, что нѣкоторыя изъ относящихся къ этому предмету самыхъ важныхъ словъ хотя также встрѣчаются въ санскритскомъ языкѣ, но всегда въ ихъ общемъ значеніи: agras означаетъ у Индійцевъ поле вообще; kûrnu — то, что растерто; aritram — весло и корабль, venas — вообще все, что пріятно и въ особенности пріятный напитокъ. Стало быть эти слова очень древни; но ихъ опредѣленныя отношенія къ пахатному полю (ager), къ зерновому хлѣбу, который долженъ быть смолотъ (granum, зерно), къ орудію, которое бороздитъ землю, какъ корабль бороздитъ поверхность моря (aratrum), къ соку виноградныхъ лозъ (vinum) еще не были выработаны во время древнѣйшаго раздѣленія племенъ; поэтому нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что эти отношенія установились частію очень различно; такъ напримѣръ отъ санскритскаго kûrnu получили свое названіе какъ зерно, которое должно быть смолото, такъ и мельница, которая его молотитъ, — по-готски quairnus, по-литовски girnôs. Отсюда мы можемъ сдѣлать тотъ правдоподобный выводъ, что коренной индо-германскій народъ еще не былъ знакомъ съ земледѣліемъ, и тотъ неоспоримый выводъ, что если онъ и былъ знакомъ съ земледѣліемъ, то стоялъ въ этомъ отношеніи на низкой ступени развитія; вѣдь если бы земледѣліе уже находилось въ ту пору въ такомъ положеніи, въ какомъ мы впослѣдствіи находимъ его у Грековъ и Римлянъ, то оно отпечатлѣлось бы глубже на языкѣ. — Напротивъ того, о постройкѣ домовъ и хижинъ у Индо-Германцевъ свидѣтельствуютъ санскритское dam(as), латинское domus, греческое δόμος; санскритское veças, латинское vicus, греческое οἶκος; санскритское dvaras, латинское fores, греческое ϑύρα; далѣе, касательно постройки гребныхъ судовъ, названія ладьи — санскритское nâus, греческое ναυς, латинское navis, и названія веселъ — санскритское aritram, греческое ερετμός, латинское remus, tri-resmus; касательно употребленія колесницъ и пріученія животныхъ къ упряжи и къ ѣздѣ — санскритское akshas (ось и кузовъ), латинское axis, греческія ἄξων, ἅμ-αξα, санскритское iugam, латинское iugum, греческое ζυγόν. И названія одежды — санскритское vastra, ла-
- ↑ На правомъ берегу Евфрата, къ сѣверо-западу отъ Анаха, росли въ дикомъ видѣ и ячмень и пшеница и полба [Alph. de Candolle, geographie botanique raisonée, 2, стр. 934]. О томъ, что ячмень и пшеница росли въ дикомъ видѣ въ Месопотамiи, упоминалъ еще вавилонскiй историкъ Берозъ [у Георгiя Синкелла, стр. 50, Bonn]
употреблялись в пищу растущие в Месопотамии в диком виде ячмень и полба[1], но вовсе не того, что уже в ту пору люди разводили эти растения. Если мы здесь не приходим ни к какому решительному выводу ни в ту ни в другую сторону, зато нас подвигает немного вперёд то наблюдение, что некоторые из относящихся к этому предмету самых важных слов хотя также встречаются в санскритском языке, но всегда в их общем значении: agras означает у индийцев поле вообще; kûrnu — то, что растёрто; aritram — весло и корабль, venas — вообще всё, что приятно и в особенности приятный напиток. Стало быть эти слова очень древни; но их определённые отношения к пахотному полю (ager), к зерновому хлебу, который должен быть смолот (granum, зерно), к орудию, которое бороздит землю, как корабль бороздит поверхность моря (aratrum), к соку виноградных лоз (vinum) ещё не были выработаны во время древнейшего разделения племён; поэтому нет ничего удивительного в том, что эти отношения установились частью очень различно; так например от санскритского kûrnu получили своё название как зерно, которое должно быть смолото, так и мельница, которая его молотит, — по-готски quairnus, по-литовски girnôs. Отсюда мы можем сделать тот правдоподобный вывод, что коренной индо-германский народ ещё не был знаком с земледелием, и тот неоспоримый вывод, что если он и был знаком с земледелием, то стоял в этом отношении на низкой ступени развития; ведь если бы земледелие уже находилось в ту пору в таком положении, в каком мы впоследствии находим его у греков и римлян, то оно отпечатлелось бы глубже на языке. — Напротив того, о постройке домов и хижин у индо-германцев свидетельствуют санскритское dam(as), латинское domus, греческое δόμος; санскритское veças, латинское vicus, греческое οἶκος; санскритское dvaras, латинское fores, греческое ϑύρα; далее, касательно постройки гребных судов, названія ладьи — санскритское nâus, греческое ναυς, латинское navis, и названия вёсел — санскритское aritram, греческое ερετμός, латинское remus, tri-resmus; касательно употребления колесниц и приучения животных к упряжи и к езде — санскритское akshas (ось и кузов), латинское axis, греческие ἄξων, ἅμ-αξα, санскритское iugam, латинское iugum, греческое ζυγόν. И названия одежды — санскритское vastra, ла-
- ↑ На правом берегу Евфрата, к северо-западу от Анаха, росли в диком виде и ячмень и пшеница и полба [Alph. de Candolle, geographie botanique raisonée, 2, стр. 934]. О том, что ячмень и пшеница росли в диком виде в Месопотамии, упоминал ещё вавилонский историк Бероз [у Георгия Синкелла, стр. 50, Bonn]
