конечно, были возвращены Италійцамъ, то-есть Церитамъ еще до начала той эпохи, о которой до насъ дошли преданія. Но не подлежитъ сомнѣнію, что мирныя сношенія съ иноземными торговцами находили покровительство и поощреніе и въ Южной Этруріи и въ Лаціумѣ и на восточныхъ берегахъ, — чего не было въ другихъ мѣстахъ. Особенно замѣчательно положеніе города Цере. «Церитовъ» — говоритъ Страбонъ — «очень высоко цѣнили Эллины за ихъ храбрость, за ихъ справедливость и за то, что, не смотря на свое могущество, они воздерживались отъ грабежа». Здѣсь подъ словомъ грабежъ разумѣются не морскіе разбои, отъ которыхъ церитскіе торговцы, какъ и всякіе другіе, не отказались-бы при случаѣ; но Цере былъ какъ для Финикіянъ, такъ и для Грековъ чѣмъ-то въ родѣ порто-франко. Мы уже упоминали о той финикійской стоянкѣ, которая впослѣдствіи получила названіе Пуникумъ (стр. 127), равно какъ о двухъ эллинскихъ — Пиргахъ и Альсіонѣ; отъ разграбленія этихъ-то портовыхъ городовъ и воздерживались Цериты, въ чемъ безъ сомнѣнія и заключалась причина того, что Цере, у котораго былъ плохой рейдъ и не было по близости никакихъ копей, такъ рано достигъ высокаго благосостоянія и получилъ для древнѣйшей греческой торговли еще болѣе важное значеніе, чѣмъ самой природой предназначенные для торговыхъ рынковъ италійскіе города, находившіея вблизи отъ устьевъ Тибра и По. Всѣ названные здѣсь города издревле находились въ религіозной связи съ Греціей. Первый изъ всѣхъ варваровъ, принесшій дары олимпійскому Зевсу, былъ тускскій царь Аримнъ, быть можетъ владѣвшій Ариминомъ. Спина и Цере имѣли въ храмѣ дельфійскаго Аполлона свои собственныя казнохранилища наравнѣ съ другими общинами, находившимися въ постоянныхъ сношеніяхъ съ этимъ святилищемъ, а въ древнѣйшихъ преданіяхъ Церитовъ и Римлянъ играютъ видную роль какъ кумское прорицалище, такъ и дельфійское святилище. Эти города свободно посѣщалісь всѣми Италійцами, для которыхъ служили центрами дружественныхъ сношеній съ иноземными торговцами; оттого-то они сдѣлались ранѣе другихъ богатыми и могущественными, а для эллинскихъ товаровъ, какъ и для зачатковъ эллинской цивилизаціи, служили настоящими складочными мѣстами.
Эллины и Этруски. Морское могущество Этрусковъ. Иначе сложились обстоятельства у «дикихъ Тирренцевъ». Мы уже видѣли, какія причины предохранили отъ иноземнаго владычества населеніе тѣхъ латинскихъ и этрусскихъ (или вѣрнѣй находившихся подъ владычествомъ Этрусковъ) странъ, которыя лежатъ на правомъ берегу Тибра и у низовьевъ рѣки По; но тѣ-же самыя причины вызвали въ собственной Этруріи занятіе морскими разбоями и развитіе собственныхъ морскихъ силъ или подъ вліяніемъ какихъ-либо особыхъ мѣстныхъ условій или вслѣдствіе того, что мѣстное населеніе питало врожденную склонность къ насиліямъ и къ грабежу. Тамъ
конечно, были возвращены италийцам, то есть церитам еще до начала той эпохи, о которой до нас дошли предания. Но не подлежит сомнению, что мирные сношения с иноземными торговцами находили покровительство и поощрение и в Южной Этрурии и в Лациуме и на восточных берегах, — чего не было в других местах. Особенно замечательно положение города Цере. «Церитов» — говорит Страбон — «очень высоко ценили эллины за их храбрость, за их справедливость и за то, что, несмотря на свое могущество, они воздерживались от грабежа». Здесь под словом грабеж разумеются не морские разбои, от которых церитские торговцы, как и всякие другие, не отказались бы при случае; но Цере был как для финикиян, так и для греков чем-то вроде порто-франко. Мы уже упоминали о той финикийской стоянке, которая впоследствии получила название Пуникум (стр. 127), равно как о двух эллинских — Пиргах и Альсионе; от разграбления этих-то портовых городов и воздерживались цериты, в чём без сомнения и заключалась причина того, что Цере, у которого был плохой рейд и не было поблизости никаких копей, так рано достиг высокого благосостояния и получил для древнейшей греческой торговли еще более важное значение, чем самой природой предназначенные для торговых рынков италийские города, находившиеся вблизи от устьев Тибра и По. Все названные здесь города издревле находились в религиозной связи с Грецией. Первый из всех варваров, принесший дары олимпийскому Зевсу, был тускский царь Аримн, быть может владевший Аримином. Спина и Цере имели в храме дельфийского Аполлона свои собственные казнохранилища наравне с другими общинами, находившимися в постоянных сношениях с этим святилищем, а в древнейших преданиях церитов и римлян играют видную роль как кумское прорицалище, так и дельфийское святилище. Эти города свободно посещались всеми италийцами, для которых служили центрами дружественных сношений с иноземными торговцами; оттого-то они сделались ранее других богатыми и могущественными, а для эллинских товаров, как и для зачатков эллинской цивилизации, служили настоящими складочными местами.
Эллины и этруски. Морское могущество этрусков. Иначе сложились обстоятельства у «диких тирренцев». Мы уже видели, какие причины предохранили от иноземного владычества население тех латинских и этрусских (или верней находившихся под владычеством этрусков) стран, которые лежат на правом берегу Тибра и у низовьев реки По; но те же самые причины вызвали в собственной Этрурии занятие морскими разбоями и развитие собственных морских сил или под влиянием каких-либо особых местных условий или вследствие того, что местное население питало врожденную склонность к насилиям и к грабежу. Там
