волости срывали до основанія, ея территорію присоединяли къ территоріи побѣдителей, а ея жителямъ и ея богамъ отводили новое отечество въ центрѣ сильнѣйшей волости. Впрочемъ, подъ этимъ не слѣдуетъ разумѣть такого обязательнаго переселенія побѣжденныхъ въ новую столицу, какое было въ обыкновеніи при основаніи городовъ на востокѣ. Города Лаціума были въ ту пору, конечно, лишь немного больше крѣпостей и рынковъ, на которыхъ еженедѣльно сходились земледѣльцы, поэтому было достаточно перенести въ новую столицу центръ торговыхъ и дѣловыхъ сдѣлокъ. Что даже храмы оставлялись на своихъ прежнихъ мѣстахъ, видно на примѣрѣ Альбы и Ценины, которыя и послѣ своего разрушенія сохранили нѣчто въ родѣ остатковъ своей прежней религіозной самостоятельности. Даже тамъ, гдѣ выгодное военное положеніе срытаго до основанія замка требовало переселенія мѣстныхъ жителей, ихъ нерѣдко поселяли, для земледѣльческихъ цѣлей, на ихъ прежней территоріи въ незащищенныхъ деревняхъ. А о томъ, что побѣжденные всѣ или частію нерѣдко бывали вынуждены переселяться въ ихъ новую столицу, свидѣтельствуетъ лучше всякихъ отрывочныхъ повѣствованій изъ легендарной эпохи Лаціума то постановленіе римскаго государственнаго права, что городскую стѣну (pomerium) могъ переносить далѣе только тотъ, кто расширилъ границы территоріи. Понятно, что всѣ побѣжденные были принуждены переходить на права кліентовъ общины[1], — все равно переселялись-ли они въ новую столицу или нѣтъ; только немногимъ отдѣльнымъ лицамъ или родамъ предоставлялись права гражданства, то есть патриціата. Даже во времена имперіи еще были извѣстны нѣкоторые изъ тѣхъ альбанскихъ родовъ, которые поступили въ ряды римскаго гражданства послѣ паденія ихъ отечества; къ этому числу принадлежали Юліи, Сервиліи, Квинктиліи, Клеліи, Геганіи, Куріаціи, Метиліи; воспоминаніе объ ихъ происхожденіи поддерживалось ихъ альбанскими фамильными святилищами, между которыми родовое святилище Юліевъ въ Бовиллахъ снова достигло большой извѣстности во времена имперіи. — Это сосредоточеніе многихъ мелкихъ общинъ въ одной крупной, понятно, не было спеціально — римской идеей. Не только историческое развитіе Лаціума и
- ↑ Сюда, безъ сомнѣнія, относится постановленіе двѣнадцати таблицъ; Nex[i mancipiique] forti sanatique idem ius esto, то-есть одинакими правами должны пользоваться и люди, закабаленные за долги, и рабы — и тѣ, которые прежде имѣли права и тѣ, которые ихъ вновь получили. Здѣсь не могло быть рѣчи о членахъ латинскаго союза, такъ какъ ихъ легальное положеніе опредѣлялось союзными договорами и такъ какъ въ Двѣнадцати Таблицахъ идетъ рѣчь только о земскомъ правѣ; но подъ словомъ sanates разумѣлись Latini prisci cives Romani, то-есть тѣ латинскія общины, которыя были обращены Римлянами въ плебейство.
волости срывали до основания, её территорию присоединяли к территории победителей, а её жителям и её богам отводили новое отечество в центре сильнейшей волости. Впрочем, под этим не следует разуметь такого обязательного переселения побеждённых в новую столицу, какое было в обыкновении при основании городов на востоке. Города Лациума были в ту пору, конечно, лишь немного больше крепостей и рынков, на которых еженедельно сходились земледельцы, поэтому было достаточно перенести в новую столицу центр торговых и деловых сделок. Что даже храмы оставлялись на своих прежних местах, видно на примере Альбы и Ценины, которые и после своего разрушения сохранили нечто вроде остатков своей прежней религиозной самостоятельности. Даже там, где выгодное военное положение срытого до основания замка требовало переселения местных жителей, их нередко поселяли, для земледельческих целей, на их прежней территории в незащищённых деревнях. А о том, что побеждённые все или частью нередко бывали вынуждены переселяться в их новую столицу, свидетельствует лучше всяких отрывочных повествований из легендарной эпохи Лациума то постановление римского государственного права, что городскую стену (pomerium) мог переносить далее только тот, кто расширил границы территории. Понятно, что все побеждённые были принуждены переходить на права клиентов общины[1], — всё равно переселялись ли они в новую столицу или нет; только немногим отдельным лицам или родам предоставлялись права гражданства, то есть патрициата. Даже во времена империи ещё были известны некоторые из тех альбанских родов, которые поступили в ряды римского гражданства после падения их отечества; к этому числу принадлежали Юлии, Сервилии, Квинктилии, Клелии, Гегании, Куриации, Метилии; воспоминание об их происхождении поддерживалось их альбанскими фамильными святилищами, между которыми родовое святилище Юлиев в Бовиллах снова достигло большой известности во времена империи. — Это сосредоточение многих мелких общин в одной крупной, понятно, не было специально — римской идеей. Не только историческое развитие Лациума и
- ↑ Сюда, без сомнения, относится постановление двенадцати таблиц; Nex[i mancipiique] forti sanatique idem ius esto, то есть одинакими правами должны пользоваться и люди, закабалённые за долги, и рабы — и те, которые прежде имели права и те, которые их вновь получили. Здесь не могло быть речи о членах латинского союза, так как их легальное положение определялось союзными договорами и так как в Двенадцати Таблицах идёт речь только о земском праве; но под словом sanates разумелись Latini prisci cives Romani, то есть те латинские общины, которые были обращены Римлянами в плебейство.
