котораго вы защищены, обрушится всей силой исключительно на меня, вамъ, граждане, нужно подумать о будущемъ положеніи тѣхъ, кто ради вашей пользы сталъ жертвой ненависти и всевозможныхъ опасностей. Лично меня можетъ-ли что радовать въ жизни, въ особенности когда ни въ предѣлахъ раздаваемыхъ вами отличій, ни въ отношеніи славы своихъ заслугъ я не вижу ни одной болѣе высокой ступени, на которую мнѣ хотѣлось-бы подняться 60)? Разумѣтся, граждане, я постараюсь, въ качествѣ частнаго человѣка, поддерживать память о сдѣланномъ мною въ качествѣ консула, не дать померкнуть ей, чтобы, если за спасеніе государства мнѣ придется выдержать бурю ненависти, она унизила моихъ ненавистниковъ, но послужила къ моей чести. Словомъ, я стану вести себя въ политической жизни такъ, что мои заслуги будутъ постоянно передъ глазами у меня, и постараюсь доказать, что онѣ дѣло личнаго мужества, а не слѣпого случая.
Помолитесь-же, граждане, Юпитеру, ему, покровителю нашего города и васъ, — уже ночь — расходитесь по домамъ, но, хотя опасность уже миновала, караульте ихъ день и ночь, какъ вы дѣлали до вчерашняго дня. Я, со своей стороны, постараюсь избавить васъ отъ дальнѣйшей обязанности дѣлать это, доставить вамъ возможность пользоваться полнымъ спокойствіемъ.
Гг. сенаторы! На меня, вижу я, обращены всѣ ваши взоры, все вниманіе, я вижу, сердце ваше бьется отъ страха за опасность, грозящую не только вамъ лично и государству, но и мнѣ, если предположить, что первая миновала. Ваше участіе ко мнѣ радуетъ меня въ моемъ горѣ, утѣшаетъ въ печали, но, заклинаю васъ безсмертными богами, отрѣшитесь отъ этого чувства, перестаньте заботиться обо мнѣ, — подумайте лучше о себѣ и своихъ
