женіе консулъ взялъ назадъ по настоянію Цезаря, который даже обратился, хотя и неудачно, за помощью къ народнымъ трибунамъ.
Поздно вечеромъ 5 декабря преступники были отведены въ городскую тюрьму. Изъ уваженія къ званію Лентула, консулъ лично велъ его за руку; остальныхъ осужденныхъ вели преторы, среди огромной толпы взволнованнаго народа. Въ тюрьмѣ было мрачное, зловонное мѣсто, такъ называемый Tullianum, гдѣ кончилъ жизнь свою Югурта. Оно представляло изъ себя подземную комнату, двѣнадцатью футами ниже поверхности, съ каменнымъ сводомъ. При свѣтѣ факеловъ, въ присутствіи Цицерона, заговорщики, одинъ за другимъ, были задушены тремя палачами. До поздней ночи двигались по улицамъ Рима толпы народа, прославляя консула, какъ спасителя отечества. Когда онъ проходилъ мимо, его привѣтствовали криками и рукоплесканіями. Улицы были ярко освѣщены: населеніе ставило у дверей домовъ лампы и свѣчи. Женщины свѣтили Цицерону съ крышъ. Сопровождаемый сенаторами и первыми сановниками республики появился онъ на форумѣ и среди мертвой тишины торжественно объявилъ о смерти Лентула и его товарищей, сказавъ свое знаменитое: Vixerunt.
Еще ни одна община, говоритъ Моммзенъ о смертномъ приговорѣ участникамъ заговора, не заявляла свою несостоятельность болѣе жалкимъ способомъ, чѣмъ это сдѣлалъ Римъ своимъ рѣшеніемъ, такъ хладнокровно постановленнымъ большинствомъ правительства и одобреннымъ политическимъ мнѣніемъ, именно рѣшеніемъ поспѣшить казнью нѣсколькихъ политическихъ плѣнныхъ, которые если и подлежали карѣ по закону, то никакъ не лишенію жизни, — и поспѣшить потому только, что власть не довѣряла надежности тюремъ и не располагала хорошей полиціей! Юмористическою чертою, безъ которой рѣдко
