сариата внутренних дел, предлагаю сообщить, были ли и будут ли случаи вашего отказа по указанным мотивам, в утвердительном случае, на каких основаниях“.
Осведомившись об этом, VIII Отдел указал Самарскому Губисполкому „на незаконность этого распоряжения, находящегося в полном противоречии с декретом 23 января 1918 года“. Кроме того, VIII Отделом раз’яснено, что „согласно декрета об отделении церкви от государства церковный обряд брака есть частное дело граждан, ни принуждать, ни воспрещать совершение такого религиозного обряда государственная власть не имеет права (29 марта. № 448)
От Тихвинского Исполкома поступил телеграфный запрос следующего содержания: „черное духовенство, в особенности в монастырях, организует приходы. Это мешает устройству в монастырях коммун, приютов, музеев. Срочно телеграфируйте, поскольку допустима организация монастырских приходов“. (№ 1525)
VIII Отделом раз’яснено, что „при определении судьбы бывших монастырей, как и другого имущества, принадлежавшего до издания декрета об отделении церкви от государства церковным учреждениям, надо руководствоваться лишь декретом от 23 января и инструкцией к нему, оставляя без внимания открываемые духовенством приходы, ибо последние, как и другие религиозные общества, никакими юридическими правами не пользуются. Поэтому представляется странным, когда те или иные общества, организуемые духовенством, каким то образом могут препятствовать или затруднять советским органам проведение в жизнь декрета. Надо твердо помнить, что все религиозные и церковные общества, как существовавшие до издания декрета, так и возникшие после, прав юридического лица не имеют. Поэтому никаких действий и заявлений, имеющих какое бы то ни было юридическое значение такие общества не могут совершать; в частности богослужебное имущество, в том числе церковь передается верующим, подписавшим соглашение с Совдепом. Стало быть и в данном случае Советская власть имеет дело не с обществом (приход и пр.), которое юридически не существует, а с теми гражданами, которым местный Совдеп верит и которым передает в пользование богослужебное имущество. То, что духовенство вокруг церкви, (вверяемой Советской властью не обществам, а определенным гражданам, которым доверяют, которые подписывают соглашение и несут ответственность за целость вверяемого им народного достояния) часто организует приходы и другие религиозные общества, должно совершенно игнорироваться Советской властью, как игнорирует государственная власть всякие частные соединения граждан. По вопросам, касающимся переданного в пользование граждан религиозного имущества, Советская власть сносится с подписавшими соглашение гражданами, а всякие заявления по поводу того же имущества, исходящие не от лиц, подписавших соглашение, а от религиозных обществ должны, в силу точного смысла декрета от 23 января и инструкции к нему, оставаться без последствий. (17 марта 1919 г. № 416).
Отношением от 15 апреля 1919 г. за № 357 комиссия по созданию Выксунского уезда Нижегородской губернии обратилась в VIII Отдел с „убедительной просьбой разрешить занять под уездные советские учреждения монастырские корпуса, находящиеся в стенах Иверского (Выксунского) женского монастыря“.
VIII Отделом раз’яснено, что „занятие монастырских корпусов должно происходишь лишь по соглашению с местным Земельно-Жилищным Отделом и для использования государственного имущества, каковым являются все здания и земли монастырей, какого-либо особого разрешения центральной Советской власти не требуется“. (16 мая 1919 г. № 589).
В ответ на прошение, подписанное игуменией с сестрами Скорбященского монастыря Меленковского уезда Владимирской губ. VIII Отделом сообщено, что „Советская власть не препятствует трудовым классам населения образовывать коммуны, занимающиеся производительным трудом. Поэтому работники и работницы должны составить устав Коммуны, который утверждается Земельным отделом, если он соответствует законам Рабоче-Крестьянского Правительства, и работники вслед за этим наделяются определенным участком земли и остальным необходимым, если не имеют собственных средств. Какую религию исповедуют те или иные члены Коммуны безразлично. В уставе должно быть оговорено, что члены свободны исповедовать любую религию. Нетрудоспособные и принадлежащие к нетрудовым элементам не могут быть полноправными членами Коммуны. Равным образом члены Коммуны могут пользоваться храмами или молельнями, по их усмотрению, по соглашению с Совдепом, но извлекать доходы из этих религиозных имуществ, от религиозных обрядов и церемоний члены Коммуны никаким образом не могут и не имеют права, ибо тогда они превращаются в общину, живущую эксплоатацией религиозных чувств других граждан. Религиозная жизнь граждан предполагается чуждой всякой коммерции. Каждый гражданин свободен лично принимать участие в религиозных обрядах и богослужениях по его усмотрению, но, как член трудовой Коммуны, он не может хотя бы сколько-нибудь извлекать доходы из эксплоатации верований других. Иначе он уже становится нетрудовым элементом и переходит в разряд паразитических классов общества“. (29 марта 1919 г. № 449).
Через Совет Народных Комиссаров в VIII Отдел поступило прошение сестер трудовой общины при Пантелеймоновском монастыре у Исаковского озера Богород. у. В этом прошении монахини ходатайствуют: 1) восстановить „трудовую общину“ в ее прежнем со-
