ли: „Мы в ходах вообще не постимся, едим и мясо, если где попадет. Нам сам настоятель велит“.
Потолковав далее на тему „о дурном примере“, подаваемом подобными „грехами“ верующим, наивный гражданин переходит в описанию более серьезных преступлений монашествующей братин. „Настоятель архимандрит Анатолий, — пишет он далее, — схоронил в алтаре рубашку, кальсоны, самовары, чайную посуду, посуду кухонную, чашки, плошки, муку пшеничную и разное белье“, что при обыске и было найдено.
Затем автор изливает свое негодование на послушника Алексея, который „ругался в великий пост на клиросе скверно — натерло и дрался с другим послушником, что привело бывших в храме красноармейцев в раздражение: они ушли, не достояв обедни“.
А когда красноармейцы пожаловались настоятелю, тот спокойно ответил им, что „и его самого послушники ругают матерно, а когда он их благословляет, бывает, что они плюют ему в руки“.
В заключение автор просит патриарха запретить иеромонахам есть скоромное в постные дни или вовсе запретить ходы с иконами.
Прошение это было препровождено в распоряжение местного епископа. Были ли приняты последним какие-либо меры в поднятии нравственности и укреплению „святости“ монастырской братии мы не знаем, но лучше было бы, если бы местный галичский исполком упразднил, наконец, давно надоевшие всем, подобные Паисиевскому монастырю „рассадники монастырского благочестия“.
А гражданам, Романовым можно рекомендовать вместо составления наивных писем на имя „великого господина святейшего патриарха, Тихона“ заняться изучением вопроса о происхождении религий, веры в Бога и о той роли, которую исторически всегда играло духовенство всевозможных религий.
И приходское духовенство не отстает от монахов.
Некоторые стоят на совершенно неправильной точке зрения. Соглашаясь с тем, что монастыри являются рассадниками всевозможных пороков, эти люди, не прожившие еще религиозных предрассудков, заступаются за так называемое „белое“ приходское духовенство, которое не ближе к Богу не живет „по-евангельски“.
Однако сообщения с мест и конкретные данные о паразитарной жизни „белого“ духовенства, как равно и о той контр-революционной роли, которую играло оно о момента октябрьской революции, должны покончить с этим, совершенно превратным взглядом не в меру усердных защитников „белой поповской братии“ и показать, что как монахи, так и белые приходские попы, — все они „одним миром мазаны“, и линия поведения как тех, так и других в то время, когда кругом трудящиеся голодают, совершенно одинакова.
В казанский губпродком прислана копия акта осмотра помещения, занимаемого приходским священником, Н. И. Эминентовым в Козловском районе, Чебоксарского уезда.
Достаточно привести несколько строк из этого любопытного документа, удостоверенного подписью народного судьи 6 участка, чтобы судить; насколько сытно еще за счет своих почитателей живут духовные отцы.
Так, в пункте 8-м под заглавием: „Хлеб, мука, крупа“, значится: „На чердаке дома обнаружено: 1 мешок белой муки пшеничной, около 4 пудов, в чулане в разных мешках и посудах около 4 пудов. В амбаре хлеба в разных местах: в закроме 40 пудов, во втором — 40, пудов, в мешках и кулях — 92 пуда, а всего в амбаре приблизительно 112 пудов! На чердаке в кадке 7 пудов, в 11 метках 50 пудов, в разных посудах 25 пудов, 1 мешок 8 пуда 20 фунтов, 1 пуд 8 пудов в куль. 7 пудов, итого приблизительно 100 пудов 20 фунтов, а всего в амбаре и на чердаке 212 пудов 10 фунтов“.
В пункте 6-м под заглавием: „Вина“ значится: Вина фабрики Зимуяина с печатью 2 четверти и 1 четверть не полная; казенное вино „николаевское“ — 1 четверть неполная, початая 1 четверть тоже „николаевское“ вино с настойкой 1 графин полный, 1 бутылка церковного вина „Замуяина“, коньяк „Бр. Елисеевых“ 1 бутылка, портвейн „Бр. Елисеевых“ 2 бутылки, малороссийская запеканка фабрики Вараксина 1 бутыли вино донское Шитова 1 бутылка, церковное вино „Ушковых“ 1 бутылка.
В пункте 5-м читаем: Чаю фамильно 7 фунтов, чая кирпичного 1 целая доска, свечей церковных 4 фунта, 16 фунтов, соли 1 пуд 20 фунтов, керосину 30 фунтов и чаю нераспечатанного фунт.
