Настоятель Ковалевский. Об этом мне впервые сказал следователь. Я все ждал, что мощи возьмут.
Защита. Пели-ли вы тропарь и кондак, который напечатан на раке?
Настоятель Ковалевский. Нет! Мы пели “Святителе отче Гаврииле, моли бога о нас”. Вот Восторгов — тот… ничего не боялся!
Председатель. Вы говорили, что надписи на раке не читали, и испугались при вопросе, пели ли вы напечатанные надписи, тропарь в кондак. Можно-ли довериться искренности ваших показаний?
Настоятель Ковалевский … молчит.
Председатель. Почему вы не платили по профессиональным ставкам сторожам Мошковым? В чьем ведении находятся сторожа?
Настоятель Ковалевский. Церковного старосты.
Защита представляет инструкция об обязанностях церковного старосты. Согласно этим инструкциям церковный староста действует под руководством настоятеля.
Обвинитель. Частные инструкции не имеют никакого значения для революционною суда. Конечно, виновен и церковный староста, но, прежде всего, за порядок в соборе отвечает Кузнецов, он же, прежде всего, и имеет надзор за служащими.
Обвинитель. Какое вы получили образование?
Настоятель Ковалевский. Я окончил московскую духовную академию с дипломом магистра.
Обвинитель. Итак, магистр богословия, церковь не интересуется, кем и как замучен т. н. мученик?
Настоятель Ковалевский. Церковь не интересуется, кто мученик и кем замучен. Просят отслужить мученику — ну, я и отслужу.
Обвинитель. Ну, а если вас попросят отслужить молебен мученику Сократу, Пифагору, Вы отслужите?
Настоятель Ковалевский. Нет. Я попрошу доказательств, что они мученики.
Обвинитель. Читали ли вы, что написано о житии т. н. мученика Гавриила в синодальных житиях святых, в „Месяцеслове Востока" по Сергию, в „Житиях святых” по Филарету?
Настоятель Ковалевский. Не интересовался; только от следователя всё это узнал! Всё это следователь мне читал, а я не думал, что такое может все быть в „Житиях святых".
Обвинитель. Ну, а если кто-либо принесет вам труп и скажет, что это т. н. святой, мученик, и тоже попросят поставить в собор. Как вы поступите с трупом? Куда поместите?
Настоятель Ковалевский. Я — рядовой священник. Я признаю епархиальную власть. Для этого существуют и „Жития святых". Справлюсь. Ведь Гавриил канонизирован западною церковью. Когда — не знаю.
Защита. Вы имеете семью?
Настоятель Ковалевский. Да, у меня сын — профессор Московского университета. Другой сын — помощник машиниста. Я сам 30 лет преподаю закон божий и когда, по окончании гимназии, еврейки приходили ко мне с просьбою дать свою подпись на выпускной фотографической карточке — я им не отказывал. Так что совесть моя спокойна!..
К допросу вызывается второй служитель культа, протоиерей Иван Кузнецов.
„Никогда я не учил сторожей рассказывать, что отрока Гавриила убили, якобы, евреи. Такую сомнительную агитацию я считал не приличною для христиан. Еще апостол Павел сказал: „Озлобление евреев временное". Как же можно агитировать против евреев, когда они первые попадут в царствие божие? Я говорил и Восторгову, и Ковалевскому, что ящичек неудобный.
Председатель. А вы читали надпись на этом ящике?
Протоиерей Кузнецов. Никогда. Молебнов не служил. Не интересовался. Я более интересуюсь нашими мощами, Василием я Иоанном Блаженными.
Председатель. А что заключается в средине ящика Гавриила?
Протоиерей Кузнецов. (Сильно краснея и топотом.) Да так. Неудобно говорить! Иконка. Сверху дырочка с бумажкою, пустое место, мощей нет!
Председатель. Почему же вы не показали в описи при принятии в пользование собора и богослужебных предметов об этих мощах Гавриила?
Протоиерей Кузнецов. Разве это археология? Ведь мы в опись не включали ни раки Василия Блаженного, ни раки Иоанна Блаженного.
По просьбе обвинителя, Народный Суд удостоверяет, что в описях принятия собора на хранение от Советской власти,
