общему благу пороки[1], то жрецами, повергающими к престолу божества „сии благочестивые царские моления“, являются по преимуществу откормленные иноки Троицкого монастыря.
Все управление Троицким монастырем сосредоточено было в руках трех лиц: архимандрита (до 1561-го года игумена), келаря[2] и казначея. Это были влиятельные сановники, вхожие в государев дом, и перед ними в монастыре все преклонялось. Об архимандритах троицких говорили, что „они были патриархами, т.-е. не уступали самим патриархам“[3]. На какую широкую ногу они умели ставить свою жизнь, мы видели выше.
Не меньшим значением и авторитетом, чем архимандрит, пользовался в монастыре келарь[4]. Он заведывал амбаром со с’естными припасами, со всякими хозяйственными запасами и принадлежностями, в его же ведении находились монастырские вотчины, келарь являлся „судьей и господином“ монастырских крестьян, он заведывал запашками, конскими и скотскими дворами, промыслами, в самом монастыре заведывал, во-первых, столом братии и всех тех, кто получал стол из монастыря (служебники, работники, состоящие при монастыре стрельцы), во-вторых, приемом и угощением приезжавших в монастырь знатных и вообще почетных богомольцев[5]. Это сосредоточение в одном лице обширнейших хозяйственных функций сделало келаря в Троицком монастыре в особенности великим и знаменитым. Он являлся господином над таким количеством крестьян, какого не имел в своем распоряжении ни один „мирской“ вотчинник, за исключением государя; у него в распоряжении был огромный штат чиновников, было даже и некоторое войско, стрельцы и пушкари[6].
Про Георгия Дашкова рассказывается, что в свою бытность келарем Троицкого монастыря, когда он ездил к своим братьям в Алексин и в приписные монастыри, то, забрав с собою множество всяких припасов, отправлялся в путь огромнейшим поездом, брал с собою до полутораста человек служителей и до двухсот лошадей, что дорогой для ночлегов разбивали палатки, около которых, держали караул жившие на содержании Троицкого монастыря отставные гвардейские солдаты[7].
Простой народ троицких келарей называл „королями“[8], а в официальных актах они же именовались „великими келарями“.
Дружбы с ними искали не только московские купцы, не только князья и бояре; в некоторых затруднительных случаях троицкий келарь имел возможность оказывать ценные услуги даже самому царскому двору, поэтому русские самодержцы считали для себя полезным держать келаря в известной близости к своему дворцу.
Котошин свидетельствует, что крестным отцом царских детей „бывает первого Троице-Сергиева монастыря келарь старец“[9]. Достоверно известно, что троицкий келарь был крестным отцом следующих детей Михаила Федоровича: Ирины Михайловны в 1627 г., Пелагеи Михайловны в 1628 г., Алексея Михайловича в 1629 г., Анны Михайловны в 1630 г. и Софьи Михайловны в 1633 г.[10]. Крестил Троицкий келарь и сына Петра Великого, Александра, в 1692 году[11].
Было бы ошибкою думать, что число рядовых монахов Троицкого монастыря следует насчитывать тысячами. Тысяч монахов, как было это в египетских монастырях, в Троицкой лавре никогда в действительности не существовало. При огромном количестве монастырских работников, различных служек, даже стрельцов и пушкарей, число монахов в Троицком монастыре никогда не бывало велико. Изнеженная и роскошествующая в лавре монастырская братия неохотно пускала в свою среду пришельца со стороны, прекрасно учитывая, что, чем менее было монастырской братии, тем, следовательно, большая доля
- ↑ Полн. Собр. Законов 1721, янв. 16. Регламент или устав главного магистрата (3708). Наказ импер. Екатерины II, X. Полиция.
- ↑ Должность келаря была уничтожена вместе с отобранием у монастырей вотчин.
- ↑ Чистович. Феофан Прокопович и его время, стр. 481.
- ↑ По переводу с греческого языка: „амбарный“.
- ↑ Голубинский. Сергий Радонежский, стр. 130—131.
- ↑ Там же, стр. 136.
- ↑ Чистович. Феофан Прокопович и его время, стр. 186.
- ↑ Там же, стр. 481.
- ↑ Гл. I, § 26.
- ↑ Чтения Общ. Ист. и древн. Рос. 1882 и 1883 г. Дворцовые разряды и дополнение к дворцовым разрядам.
- ↑ Виелиоф. XI, 188.
